Дело о предубежденном попугае
Шрифт:
– А сегодня утром я взяла газету и увидела портрет Фремонта К. Сейбина и сообщение о его убийстве.
– Вы сразу же его узнали?
– Да. Правда, кое-какие моменты не вязались с образом того человека, роль которого он играл. Уже после нашей женитьбы я часто удивлялась, как он мог быть неудачником. Понимаете, ему не могло что-либо не удаваться… В нем было слишком много спокойной силы, ума, природной прозорливости. И потом, он ни за что не хотел дотрагиваться до моих денег. Упорно отговаривался, откладывал на потом, уверяя, что у него кое-что осталось. Вот когда
– Но вы не подозревали, что у него в действительности огромные средства?
– Нет, все эти мои наблюдения все же не перерастали даже в сомнения. Просто я их автоматически отмечала в памяти, а затем, когда прочитала в газете сообщение, все они получили логическое объяснение. Отчасти я была подготовлена к этому, прочитав в газете про охотничий домик в горах и увидев его фотографию.
– Разумеется, последнюю неделю вы не получали писем?
– Наоборот, я получила одно в воскресенье, десятого числа. Оно было отправлено из Санта-Делбара. Он сообщал, что ведет переговоры о помещении, из которого получится идеальный склад. Письмо такое радостное. Заканчивается оно тем, что он надеется вернуться через несколько дней…
– Как я полагаю, вы не слишком хорошо знакомы с его почерком и…
– Я не сомневаюсь, что письмо написано мистером Сейбином… или Джорджем Болдманом, как я привыкла его называть.
– Но факты доказывают, что тело лежало в этой хижине, простите меня за неделикатность! Он был убит в пятницу шестого сентября.
– Как вы не понимаете, – сказала она устало. – Он проверял мою любовь, испытывал ее. И продолжал играть роль Болдмана. Ему хотелось удостовериться, что я люблю его, а не охочусь за его капиталом. Помещение он и не думал искать. Письма были написаны заранее, он организовал дело таким образом, чтобы мне их посылали из разных мест.
– Его последнее письмо при вас?
– Да.
– Могу ли я взглянуть на него?
Она покачала головой:
– Письмо чисто личное. Я понимаю, что в мои дела рано или поздно вмешаются власти. Но я постараюсь не предавать его письма огласке до самой последней минуты, пока дальше нельзя будет отнекиваться.
– Это случится очень скоро. Поймите же, если он кому-то действительно поручил посылать вам эти письма, то, возможно, как раз этот человек последним видел его в живых.
Она молчала.
– Когда вы поженились?
– Двадцать седьмого августа.
– Где?
После минутной нерешительности она вздернула подбородок и ответила:
– Мы пересекли мексиканскую границу и поженились там.
– Могу ли я узнать, почему?
– Джордж… мистер Сейбин сказал, что по некоторым соображениям он предпочитает заключить брак там… и…
– Да?
– Мы должны были венчаться вторично в Санта-Делбаре.
– Почему там?
– Он… он признался, что его бывшая жена добилась развода, но решение еще не оформлено, то есть законно он еще не был свободным человеком, поэтому могут возникнуть сомнения относительно правомочности нашего брака. Он сказал… в конце концов, мистер Мейсон, это уже чисто личное дело!
– И да,
– Ну что ж, можете так смотреть на это дело. Выходя за него замуж, я понимала, что мой брак сомнительный, но усматривала в нем всего лишь дань условностям. И меня это не волновало, поскольку я не сомневалась, что в ближайшем будущем мы все переоформим уже совершенно законно.
– Короче, вы считали свой первый брак незаконным?
– Нет, нет… Когда я назвала его сомнительным, то имела в виду, что он бы выглядел незаконным, если бы мы регистрировались здесь. Все это довольно трудно объяснить… Да и вряд ли это уже так важно.
– Что с попугаем?
– Мой м… мистер Сейбин всегда хотел завести попугая.
– Сколько времени у вас жил этот попугай?
– Мистер Сейбин привез его в пятницу второго числа. За два дня до своего отъезда.
Мейсон задумчиво посмотрел на ее решительный профиль.
– Вы знали, что мистер Сейбин приобрел этого попугая в Сан-Молинасе?
– Да.
– Как зовут птицу?
– Казанова.
– Вы читали про попугая, найденного в горной хижине?
– Да.
– Вам известно что-либо про того попугая?
– Нет.
Мейсон нахмурился.
– Понимаете, миссис Монтейз, лгать не имеет смысла.
– Согласна. Именно поэтому я считаю, что нельзя судить о мистере Сейбине на основании того, что нам пока известно. У вас маловато фактов.
– Вам что-нибудь известно про горную хижину?
– Да, конечно, мы там провели медовый месяц. Мой… мистер Сейбин, сказал, что он знаком с владельцем этого домика, и тот предоставил его на несколько дней в наше распоряжение. Оглядываясь назад, я понимаю, насколько было абсурдным предполагать, что человек, не имеющий работы… Ну, да ладно, у него имелись какие-то причины поступать именно таким образом, и я их уважаю.
Мейсон хотел что-то сказать, но потом сдержался и, немного подумав, спросил:
– Сколько времени вы находились в хижине?
– Субботу и воскресенье, мне нужно было в понедельник вечером быть на работе.
– Так ваш брак зарегистрирован в Мексике, а оттуда вы прямиком отправились в горную хижину?
– Да.
– Скажите, был ли ваш муж знаком с этим домиком, с его расположением?
– Да, он мне говорил, что уже как-то прожил в нем целый месяц.
– Он назвал имя владельца дома?
– Нет.
– И вы не пытались узнать?
– Нет.
– Вы поженились двадцать седьмого августа? И приехали в хижину двадцать седьмого?
– Нет, утром двадцать восьмого. Путь-то был не близкий.
– Вы там оставили кое-что из своих вещей?
– Да.
– Специально?
– Понимаете, мы уехали в спешке. К нам пришел кто-то из соседей, а мистер Сейбин не захотел с ним встретиться. Наверное, он не хотел, чтобы в округе узнали про меня. Или он опасался, как бы я не выяснила у соседей, кто он такой. Так или иначе, он не ответил на звонок, мы тут же сели в машину и уехали. Мистер Сейбин сказал, что больше никто не будет пользоваться этим домиком и что через некоторое время мы туда снова возвратимся.