Дело о предубежденном попугае
Шрифт:
– Давайте сразу же внесем ясность в наши взаимоотношения. Я представляю интересы Эллен Монтейз. И я также представляю интересы Чарлза Сейбина. Я пытаюсь разрешить загадку убийства Фремонта К. Сейбина. Именно за это мои клиенты заплатили мне деньги. Вам, джентльмены, платят жалованье за ту же самую работу. Естественно, вы принялись за дело по-своему, а я по-своему.
– Мы хотим допросить Эллен Монтейз! – закричал Спраг.
– Ну и допрашивайте себе на здоровье! – Мейсон прямо смотрел в глаза районному прокурору.
– Где она?
Мейсон неторопливо вытащил из кармана портсигар.
– Я
– Вряд ли вас устроит, если я предъявлю вам обвинение в соучастии, – с угрозой сказал Спраг.
– Меня совершенно не волнует, какие обвинения вы собираетесь мне предъявить, – ровным голосом ответил Мейсон. – Однако не забывайте, что если вы действуете в рамках закона, то такое обвинение предъявляется лишь в том случае, если вы докажете, что я помогал преступнику. Могу ли я на основании ваших слов сделать вывод, что вы считаете Эллен Монтейз убийцей?
Спраг вспыхнул и с вызовом сказал:
– Да.
Более осторожный шериф забеспокоился:
– Подождите, Рэй, нельзя же покупать подойник раньше коровы!
– Я знаю, что делаю! – огрызнулся Спраг.
Мейсон повернулся к шерифу:
– Мне думается, мистер Барнет, мы сумеем найти с вами общий язык.
– У меня нет такой уверенности, – покачал головой шериф, вытаскивая из кармана кисет с табаком и принимаясь набивать видавшую виды трубку. – Вам придется очень многое объяснить, прежде чем я снова почувствую к вам доверие.
– Что, например?
– Я считал, что вы хотите со мной сотрудничать.
– Я и сотрудничаю с вами, в том плане, что я стараюсь отыскать убийцу Фремонта К. Сейбина.
– Мы тоже стараемся это узнать.
– Не сомневаюсь. Только наши методы разные.
– Мы не любим, когда нам мешают в нашей работе.
– И это я понимаю, потому что испытываю те же самые чувства.
Спраг рассердился:
– Не тратьте время на пустые разговоры!
– Если вы хотите его обвинить в пособничестве и мошенничестве, – сказал сержант, – я с величайшим удовольствием заберу его в тюрьму.
Мейсон зажег спичку, дал прикурить шерифу, затем закурил сам. Через секунду Мейсон обратился к Спрагу:
– Ну и как, доставите ему такую радость?
– Наверняка! – фыркнул Спраг. – Только сначала раздобуду доказательства.
– Вряд ли вы многое найдете в этом кабинете, – улыбнулся Мейсон.
– Скажите только полслова, и я отвезу его в управление! – гнул свое сержант.
Шериф повернулся к нему:
– Послушайте, друзья. Вы меня извели за то, что я кое-что сообщил Мейсону. Но я до сих пор не могу понять, почему вы оба так уверены, что он окажется нашим противником при расследовании. Ведь до этого он ни разу не ошибался в своих выводах… Лично я не намерен проявлять какого-либо антагонизма, пока меня не убедят факты, что я имею для этого веские основания. – Он повернулся к Мейсону: – Известно ли вам, что пистолет, из которого убили Сейбина, был взят из коллекции при библиотеке в Сан-Молинасе?
– Ну и что, если так?
– А библиотекарша Эллен Монтейз сочеталась браком с человеком, назвавшимся Джорджем Болдманом, в котором соседи сразу же узнали Фремонта К. Сейбина?
– Валяйте, – насмешливо сказал сержант, – выложите ему все, что вам известно, а потом, оставшись один, он всласть посмеется над вами!
– Ничего подобного, – отозвался Мейсон, – я искренне хочу работать вместе с вами. Поскольку мы выяснили это, джентльмены, то, по всей вероятности, вы обратили внимание на то, что под навесом маленького бунгало, в котором живет Эллен Монтейз, в клетке находится попугай Казанова, ранее принадлежавший Сейбину, и что попугай, найденный в горной хижине, – та самая птица, которую Сейбин приобрел недавно в зоомагазине на Пятой авеню в Сан-Молинасе.
На минуту глаза шерифа широко раскрылись.
– Это точные сведения? – спросил он.
– Абсолютно.
– Он пускает нас по ложному следу! – с негодованием заявил сержант.
– Если вы все это знали, – сказал Спраг, – и все же скрыли Эллен Монтейз в таком месте, где мы не могли ее отыскать, мне думается, у меня достаточно оснований для того, чтобы обвинить вас в соучастии.
– Давайте, – пожал плечами Мейсон, – в законе прямо говорится, что к уголовной ответственности привлекаются лица, оказавшие помощь лицам, уличенным в преступлении и обвиненным в них. Насколько мне известно, ни то, ни другое к Эллен Монтейз не относится. Кроме того, я не думаю, что она совершила что-либо противозаконное.
– Зато я так думаю! – крикнул Спраг.
– Самое обычное расхождение в мнениях, – заметил Мейсон и снова обратился к шерифу: – Возможно, вам будет интересно знать, шериф, что попугай, сидящий в клетке Эллен Монтейз, все время повторяет: «Положи пистолет, Эллен! Не стреляй! Господи, ты меня застрелила!»
Шериф вскинул голову:
– Как вы это расцениваете?
– Пока никак. Конечно, самое естественное объяснение – это то, что попугай присутствовал при том, как какая-то Эллен угрожала кому-то пистолетом, а затем, когда ей предложили этот пистолет бросить, выстрелила – и не промахнулась. Однако убийство было совершено не в бунгало у Эллен Монтейз, а в горной хижине за много миль оттуда. Так вот, при этой стрельбе Казанова не мог присутствовать.
– Куда вы клоните? – спросил шериф.
– Просто пытаюсь с вами сотрудничать.
– Мы не нуждаемся в вашем сотрудничестве, – обозлился Спраг, – мне ясно одно: вы получили богатую информацию, допросив Эллен Монтейз. Я даю вам двадцать четыре часа, в течение которых вы должны представить ее полиции. А если вы этого не сделаете, я вас вызову на Большое жюри в Сан-Молинасе.
– Хватит с него и двенадцати! – вмешался сержант.
Немного поколебавшись, Спраг посмотрел на часы и повторил:
– Завтра к полудню доставьте ее на допрос в Сан-Молинас. Ослушаетесь – пеняйте на себя.
Он кивнул сержанту, и они вместе двинулись к выходу.
Мейсон взглянул на шерифа:
– Идете или хотите остаться?
Шериф, опустившись в мягкое кресло, окликнул Спрага:
– Подождите, Рэй.
– Мы здесь ни к чему не придем, – пробурчал тот упрямо.
– Ну что ж, я останусь один.
Шериф с невозмутимым видом принялся попыхивать трубочкой. Мейсон уселся на краешек стола. Спраг, помедлив в дверях, тоже сел на стул. Сержант, не скрывая неудовольствия, облокотился о дверной косяк.