Дело о Сумерках богов
Шрифт:
Максим всхрапнул, пробормотал что-то гневное о брамселе и боцмане, отвернулся к стене и засопел.
Георгий был вынужден признаться себе, что если он сию же секунду не уснет, то не сумеет совладать со своими инстинктами и проберется в Юленькин номер. Мучительным усилием воли он запретил себе думать о том, что может быть там, и провалился в сон. Но приснилась ему почему-то не Юля, а несчастная, измученная сектантами Полина, которая со связанными за спиной руками пыталась откусить от огромной туши, подвешенной к дереву. Туша раскачивалась «на семи ветрах» и била девушку по лицу. А потом появился карлик и со словами:
Рассвет ответов, увы, не принес. Георгий и Максим проснулись ранним утром, в час выхода местной газеты, и, внутренне собравшись, напряженно вслушивались в звуки, доносившиеся из коридора. Но за дверью было подозрительно тихо – никто не собирался вламываться к ним в номер, несмотря на то, что на улице уже вовсю горланили мальчишки-газетчики.
– Сенсация! Сенсация! В Варшаву прибыл беглый российский князь! За ним ведется охота! Тайный орден!..
И чем истошней кричали варшавские хлопцы, тем стремительней таяла надежда Георгия на то, что его приманка сработает. Неужто карлик не читает местных газет? А может, он вообще не умеет читать?! Или не понимает по-польски?..
Мужчины подождали еще какое-то время и решили заглянуть к Юле, чтобы пригласить ее позавтракать в местном кафетерии и обсудить дальнейшие планы.
«Она у нас девушка смекалистая, – со стыдливой нежностью думал Родин. – Может, подскажет что-нибудь дельное».
Однако Юлин номер был пуст, сундук отодвинут к стене, а кровать аккуратно застелена. Максим хохотнул:
– Вот непоседа! Опять куда-то упорхнула. Никак ей на месте не сидится!
Родин тоже было заулыбался, но вдруг заметил на столе белый, исписанный аккуратным женским почерком листок и в животе у него все сжалось, как перед дракой. Георгий взял в руки письмо и, холодея от самых ужасных предчувствий, зачитал вслух:
Мои дорогие мужчины! Благодарю вас за посильное участие в спасении моей сестренки. Простите, что уезжаю, не попрощавшись, но иначе вы бы меня ни за что не отпустили. Я все поняла! Проклятый карлик должен был похитить меня, а не Полину. Я обладаю всеми необходимыми навыками, чтобы стать лучшей воительницей: метко стреляю, прекрасно фехтую, знаю восемь языков. К тому же я отличная наездница и, как вы уже, наверно, успели заметить, бесстрашная искательница приключений…
По моей вине сестра оказалась в смертельной опасности, и я никогда не смогу себе простить этого. Знаю, что вы меня поймете… Выход у меня теперь один – вернуться к Шароевскому и молить гада о том, чтобы он отдал меня карлику со следующей партией будущих воинов. Если понадобится, я соблазню этого негодяя и выведаю у него все, что мне нужно!
Когда нас везли в замок в этих ужасных мешках, я запомнила все повороты до единого и уверена, что сумею найти дорогу. Верьте в меня, я проберусь в логово врага и непременно спасу Полю! Прощайте!
P.S. Смею надеяться, что теперь-то вы, Георгий, хоть иногда будете думать обо мне…
– Проклятье! – вскричал Родин и, скомкав письмо, отшвырнул его в угол. – Что значит «соблазню»?! Кого? Шароевского? Карлика? Да он же… Да они же…
– Еж твою медь от клотика до юта, что же они творят-то
Родин без сил опустился на постель и еле слышным голосом произнес:
– Максим, это конец. Карлик не клюнул на объявление. Мы с вами повороты не считали и где искать Шароевского понятия не имеем…
Максим посмотрел на Родина больными глазами, зарычал, как раненый зверь, и со всего размаху метнул какой-то тяжелый предмет в стену. Предмет, оказавшийся огромным, с два кулака, кристаллом разлетелся на куски. Георгий ошеломленно спросил:
– Что это было?
– Да уже неважно! Трофей. Умыкнул у мерзавца-князя, когда возле камина отирался. Пока вы там геноцид священников обсуждали, я прогуливался по зале, чтобы его проклятая колбаса в желудке улеглась, разглядывал сувениры. Вижу – кристалл красивый, милая вещица. Юля такие любит. Ну, и сунул в карман незаметно. Хотел вот подарить сестре, когда все закончится…
– А все и закончилось… Боже, какой позор! – Родин обхватил голову руками и застонал. Он, конечно, втайне мечтал, что вся эта ситуация с его, будем говорить начистоту, двойной влюбленностью как-нибудь разрешится сама. Но чтобы таким чудовищным образом! Надо взять себя в руки и что-то решить, причем как можно скорее…
Максим тем временем все метался по номеру, раскидывая мебель и выкрикивая морские ругательства. Разбитый сувенир хрустел под его ногами. Родин поднял один из осколков и задумчиво на него посмотрел. Понюхал. Лизнул.
– Похоже на соль…
– Да хоть на сахар, какая теперь разница! А знаете что? Гори оно все синим пламенем! – Взъерошенный и раскрасневшийся моряк резко остановился напротив Родина и с безумием во взгляде заявил: – Застрелюсь! Застрелюсь морской водой! Как флотский офицер!
– Какой водой, Максим? Хоть вы-то с ума не сходите! – Родин надавил Максиму на плечи, но тот вырвался.
– А вы как думали, я жить с этим буду? Двух сестер прошляпил! Двух красавиц в самом расцвете лет! Это у вас в армии все проще пареной репы – пулю в рот и отчалил, никакого фасона, – тараторил ополоумевший от горя мичман воодушевленно. – А на флоте есть свои традиции! Для этого надо залить в ствол морскую воду, усилить пороховой заряд патрона и запечатать гильзу воском… Сейчас, сейчас… Дайте же ваш револьвер, покажу, что такое настоящий флотский шик!
Максим набросился на Родина и стал проворно его обшаривать. Георгий вскочил с кровати и попятился к стене, всерьез подумывая о том, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Но для начала решил все же воспользоваться голосом разума:
– Позвольте, а где вы собираетесь взять морскую воду?
– Ах, черт… И правда, где ж ее взять, а? До моря тут ехать и ехать. Ладно, использую обычную воду, только брошу туда эту чертову соль.
Максим опустился на карачки и неуклюже стал сгребать ладонями куски кристалла. Родин, который все еще держал в руке самый большой осколок, почувствовал знакомую, ни с чем не сравнимую щекотку где-то внутри черепа, предвещающую большое озарение. Обычно это ощущение появлялось аккурат перед постановкой правильного диагноза, сегодня же его накрыло неожиданно.