Дело о золотом песке

Зябрева Юлия

Сабанеев ещё раз вздрогнул. Да, Лена уже привыкла к фирменному «кххрыканью», но на человека неподготовленного оно обычно так и действовало. Максиму тоже показалось, как и многим до него, что под ним разваливается стул или над ним начинает осыпаться потолок.

— Скажите, пожалуйста, вы пришли ко времени или опоздали?

— Я пришёл ко времени.

— И вы…

— И я…

Скрипка с грохотом поставил локти на стол, с громким стуком уронил голову между ними и с хрустом сцепил пальцы над затылком.

Простонал:

— Ле… Елена Валерьевна, я не могу! Все они!.. Они все!..

не мо-гу!

Максим оцепенел и побледнел.

Лена прищурилась.

Похоже, он решил, что обещанные экстрасенсы-консультанты на самом деле шизофреники-маньяки и вот прямо сейчас начнут его пытать и расчленять.

Сергей расшифровал нервные содрогания Максима точно так же и проникновенно попросил, отклеивая лоб от столешницы:

— Пожалуйста, не бойтесь меня. Я нормальный. Просто я сегодня слишком… чуткий. Я слышу… вот сейчас чётче всего вашего начальника, он очень недоволен тем, что вы вляпались в эту дурацкую историю. Понимаете, это всё может оказаться очень неприятным, очень громким делом, которое может очень негативно повлиять на имидж вокзала — а прежде всего начальника, и долго ли он ещё проходит в начальниках, неизвестно. И даже ваши… кхм… мозговые камасутры менее ярки по сравнению с его дикими страхами. А ещё я слышу одновременно всех, тут так… ярко и громко!.. И…

Он побарабанил пальцами по столешнице.

— И не могли бы вы мне дать листок и ручку? Я, пожалуй, всё же напишу той, что здесь сидела перед нашим приходом.

— Что напишете? — еле слышно прошелестел Максим.

— Я напишу для неё, но не для вас! — окрепшим голосом решительно отрезал Сергей. — Елена Валерьевна, предлагаю перенести беседу в штаб-квартиру нашего отдела.

Мысленно Лена закатила глаза. Сделать это наяву не позволила гордость.

Сегодня Скрипка был особенно невыносим. Интересно, всех экстрасенсов так плющит в «их» дни?

Украдкой Марченко всё же заглянула в записку Сергея. «Он дал неправильные телефоны вам обеим», — гласило послание. Похоже, вместо того, чтобы считывать воспоминания Сабанеева, Скрипка увидел и в меру возможностей решил проблему местных девочек.

12 сентября 2012 года, 12:45, Москва, Шереметьево.

Валуйский расплатился за такси, подхватил все три объёмистые сумки и бодрым шагом направился в сторону центрального входа Шереметьево-2.

— Ай, молодой, не гони, не гони! — остановил его лениво-насмешливый голос Али Сочиной. «Цыганка» сладко потягивалась, щурясь на солнце. Река пешеходов каким-то непостижимым образом обтекала её со всех сторон. — Всё равно не улетишь раньше самолёта!

Игорь поудобнее перехватил ремни сумок. Одна гигантская, на колёсиках, две помельче, но потяжелее, на длинных ремнях. Все три принадлежали Але. Лёгонький рюкзак Валуйского болтался у неё за спиной. Игорь взял с собой только самое необходимое: ноутбук, пару флешек и пару сменных комплектов белья. Его искренне интересовало, что ж такого понабрала Сочина?

— Много будешь знать, плохо будешь спать! — прищур Али стал ехидным и предназначался уже не солнышку, а Игорю.

— Пошли лучше билеты брать! — поторопил Валуйский.

— Да говорю ж тебе, всё равно раньше самолёта не улетишь. А самолёт будет только вечером.

Игорь пробормотал какое-то не слишком изощрённое ругательство и добавил:

— Я говорил, надо в Домодедово ехать!

— А я говорила — в Шереметьево. Вот увидишь, тут ещё вечером билет будет, а в Домодедово уже только в ночь.

— Ну так пошли же брать!

— Не спеши, не спеши, друг, а то вот так поспешишь — и успеешь…

Валуйский решил не обращать внимания на спутницу. Хотя бы некоторое время. В конце концов, Горячев и Краснов им двоим объясняли одно и то же: надо лететь сначала в Хабаровск, там разбираться с делом о пропаже Ми-10К, собирать адреса свидетелей — вдруг за шестнадцать лет они успели расселиться по всей России? А потом аккуратно выйти на прииск «Западный» и разузнать, не ведутся ли там незаконные разработки.

Оба знали, что попасть в Хабаровск желательно как можно скорее. Нет, Игорь, конечно, смутно подозревал, что ленивая неспешность Али вызвана тем, что ей открыто то, что неизвестно ему, но эти ненавязчивые (а иногда, как сейчас, очень даже навязчивые и ехидные) демонстрации превосходства, мягко говоря, раздражали.

Вот то ли дело Ярослав! Тот — настоящий мужик, не требует ничего сверх и всегда конкретен и чёток.

А Скрипка — гад. Это же надо было так подло обмухлевать, да ещё и принудить ставки делать! На желания!

Возле касс Аля Сочина догнала Валуйского. Обворожительно улыбнулась:

— Что, баро, переживаешь? Не переживай. Будут нам билеты. Долетим без проблем…

Когда подошла очередь, оказалось, что ближайший рейс на Хабаровск будет только в шестом часу вечера. Тоскливо посмотрев на электронные часы над кассой — четыре часа ждать. Вот почему Аля и не думала поторапливаться. Игорь вздохнул:

— Ну, говори, шаманка, подходит нам этот рейс или как?

— Подходит, подходит… но билеты возьми лучше на следующий. В этом рейсе у них машина старенькая, а следующий…

— Неужели на новенькой?

— Нет. На менее старенькой. Бери давай! Бери, бери, сам только что вперёд паровоза летел!

Игорь хмыкнул… и ещё раз двадцать переспросил Алю, подходит ли им этот рейс? А этот? А вот тот? А правда подходит? А почему подходит? А может, взять на другой?

Он, конечно же, ставил целью вывести Сочину из себя, но она улыбалась каким-то своим мыслям и с иррациональным спокойствием объясняла Валуйскому, почему можно брать билеты на этот рейс, и ещё на этот, а вот другой не нужен.

Когда Игорю, наконец, надоело, Аля усмехнулась и хлопнула его указательным пальцем по носу:

— Молод ты ещё со мной тягаться, юноша! Ай, молод! Иди сдавай вещи в камеру хранения. Нас ждёт зал ожидания…

12 сентября 2012 года, 12:45, Москва, салон автомобиля.

— Этот станет в пробке на два часа, — отказался Скрипка от услуг белого «фольксвагена». — Этот будет стоять в той же пробке, — забраковал Сергей серебристую «ауди». — О! А вот этот поедет дворами, и мы потеряем всего полчаса на мосту! — потянул он Елену и Максима в сторону лягушачье-зелёной четырнадцатой «лады».