Дело о золотой маске
Шрифт:
— Видать, сидение в желудке твари прибавило ей мозгов, — сказал он. — Стоп. Только с каргой? Или я к словам придираюсь?
Лидар кивнул, понял, что ответ выглядит двояко, и пояснил:
— Правильно придираешься. Сделку с этой дурехой карга заключила еще до того, как заимела тонкомирного компаньона.
Итен куснул нижнюю губу, допил коше и кивком головы приказал наполнить чашку снова. Лидар налил и ему, и себе, снова всыпав изрядное количество сахара в свою чашку и водрузив поверх шапку из взбитых сливок.
— Мы знаем об этом лишь с ее слов?
— Именно так: только с ее слов, — признал Лидар. — Но определитель лжи подтвердил — не соврала.
Вообще-то к определителю, отделявшему ложь от правды, имелись
— Вряд ли необученной девице, видевшей определитель впервые, удалось бы то же, что и тебе, — правильно поняв ход его мыслей, сказал Лидар. — Ирвина присутствовала, тоже проверяла, как бы задержанная не солгала. А то знаем мы этих невинных крошек, лезущих наверх по головам…
Лидару в прошлом месяце пришлось вести дело о семнадцатилетней отравительнице, отправившей в иной мир вначале старшую сестру, за которой ей приходилось донашивать одежду (логично же: не станет сестры, покупать будут лишь ей одной и вообще любить сильнее), а затем и родителей (потому как молодой девушке с каким-никаким, но состоянием всяко удачнее получится выйти замуж, нежели просто девке с небольшим приданным; опять же спрашивать никого не придется, сама себе хозяйка — сплошные плюсы). Юная мерзавка, поняв, что «господин полицейский» ни на мгновение не поверил в ее истерику и горе, присматривается больно пристально и вот-вот сочтет виновной, вознамерилась вначале его соблазнить, а потом отравить. Вот только не на того нарвалась: во-первых, Лидар предпочитал красавиц постарше, поначитаннее и поумнее, а во-вторых, на боевых магов яды действуют крайне плохо. Учиться ей стоило лучше, прежде чем интриговать, а так только подтвердила собственную вину и навесила на себя не только смерть трех родичей, но и покушение на сотрудника ООМП, находящегося при исполнении. Еще и Лидара разозлила настолько, что покушение он списывать не стал, а потребовал наказать мерзавку по всей строгости закона.
— Жажда возвратиться на родину обуяла старую каргу чуть ли не сразу, как ее выперли, — начал рассказывать тот. — И она много чего умела еще до встречи с тонкомирным «другом».
— Положим, мы и без дочурки Киршица знали об этом, — заметил Итен, не успев прикусить язык. Знать-то он знал. О многом. Но уже не мог припомнить, говорил ли о том с Лидаром или с Дракареттом.
«Пить нужно меньше, а слушать лучше, — мрачно подумал он. — И молчать. В конце концов, если Лидар подтвердит то, что знаю или предполагаю, хуже не будет».
— Я подвожу к тому, что данная интрига возникла значительно раньше появления тонкомирца, а после заключения договора была припасена на всякий случай, — продолжал Лидар. — При этом она как бы развивалась сама собой.
— Хочешь сказать, карга своему приятелю не доверяет?
Лидар взял с блюда и повертел в руках баранку, помазанную сверху сладкой глазурью и обильно усыпанную фруктовой пудрой.
— Хорошо бы. Но вряд ли тогда она известила бы тонкомирца о Киршицах, — сказал он, — а тот, в свою очередь, подогнал того монстра.
— А не мог ли тот действовать исподтишка… — начал Итен, но, не договорив, махнул рукой. Да, было бы удобно, если бы у врагов начался разлад. Вот только не стоит надеяться на него. — Какое место отводилось девчонке в плане изначально?
— Она должна была стать той, кто выпустит каргу в мир.
Итен присвистнул.
— Самоубиться на набережной, что ли?
— Дослушай и поймешь, — нараспев, с интонацией «доброго сказочника» произнес Лидар. — Итак, к одной юной и очень амбициозной лавочнице внезапно во сне приходит очень красивая и вся такая в бальных шмотках некогда казненная через зеркало дрянь с предложением, от которого очень трудно отказаться, — он съел баранку, отпил коше, слизнул с губ сливки и продолжил: — А лавочница отказываться не пытается даже для виду, ведь «добрая фея» сулит златые горы и титул, а просит всего лишь как можно скорее уехать из Дарвейна (лавочница о том мечтает уже давно). Уже после заключения сделки «фея» рассказывает, как получить титул, и лавочница снова в восторге: до скучной матери ей дела нет, а уж отца она сумеет уговорить жениться снова и на той, на кого укажет благодетельница. А затем и перебраться в столицу придется, отгрохать там особняк, но с одним условием: в нем должна быть комната из зеркал. А все почему, спросишь ты? К чему такие сложности?
— И зачем? — подыграл Итен.
— Наш император решил медленно, но верно преобразовывать людское государство в сторону порядка и равенства, да не услышат меня аристократские морды.
— Пока не улавливаю хода твоей мысли.
— Случилось у карги немалое нервное потрясение, когда она узнала-поняла, что не только казни через зеркала не проводятся больше, но и сами комнаты уничтожены. Даже у твоего Дракаретта такой больше нет.
— Почему у «моего» и отчего «даже»?
— К слову пришлось, — хмыкнул Лидар, хватанул с блюда еще баранку, на этот раз ничем не украшенную, и зажал в кулаке. Послышался хруст. — Ранее карга рассчитывала подойти вплотную к нашему миру, дождаться чьей-нибудь казни и… поменяться с преступником местами. То есть утянуть его в зеркало, а самой через него пройти к двери. Представляешь, какой переполох поднялся бы? И, главное, никто не понял бы в чем дело, что произошло, и кто это вообще такая. Не все хорошо знают историю, да и те, кто знает, вряд ли немедленно сообразили, кто явился из комнаты казни. Но, как говорится, обойдетесь. Карга же отчаиваться не спешила. Думала-думала и решила отыскать дуру из простушек, привести к богатству и с помощью нее воссоздать зеркальный коридор. Через который она и вернется. Ясно?
Итен задумчиво кивнул.
Лидар раскрыл ладонь. Баранку он разломал на восемь равных частей.
— У карги тогда еще союзника не было, вот она и прицепилась к зеркальной комнате, — произнес Итен. — Думала, иначе в мир не проникнуть.
— Вот именно! — Лидар кинул один из кусочков в рот. — А вот поду-антиподу зеркальный коридор не нужен, ему все равно где и как прорываться. В плохом месте, разумеется, проще. А так… нужен лишь материальный или даже псевдоматериальный, но рожденный в том мире, в который он стремится попасть, носитель.
— Меня интересует, почему карга не послала Киршицев подальше, когда заключила сделку с тонкомирцем.
Лидар фыркнул:
— А зачем? Слишком много средств уже было вложено. Да и не выступать же карге действительно в роли доброй сказочной феи?
— Действительно… — Итен пожал плечами.
— Карты лучше не выкидывать, а прятать в рукав — авось, пригодятся.
— То-то с тобой никто не садится играть, — пошутил Итен.
Лидар рассмеялся.
— В общем, карга все рассказала подельнику, а тот устроил так, чтобы девчонка очень быстро перестала быть собой, и каждый день в ее теле гостил некто иной. Вот этих «иных» и оставили на всякий случай: заманивать глупцов в сети маски, интриговать, устранять с дороги тех, кто мог бы помешать. Согласись, Ит, нам противостоят твари неглупые, которым лишняя возня не по нраву, а потому исполнители всяко предпочтительнее.
— Положим. Но настоящая девчонка…
— Томилась в желудке монстра, из которого точно не выбралась бы без посторонней помощи. Сам монстр от нашего мира никуда не отдалялся, потому тело, используемое отражениями, чувствовало себя сносно и загибаться не спешило. И, если бы план твоего устранения сработал, путь они себе расчистили, и уже вошли в наш мир. Сам посуди: ты, завлеченный девчонкой в пасть монстра, сидишь у того в брюхе, Ирвина, полезшая тебя выручать, попадает туда же, а за ней — вся группа поддержки из нескольких не последней силы магов. Существенное ослабление вражеских сил, не находишь?