Дело об избиении младенцев
Шрифт:
Сегодня «Посланнику» удалось еще раз предотвратить встречу опального юриста с Климовой. Пусть даже идею о возможности такого визита и подкинул человек, считающий себя наставником, но воплощение замысла было гениально воплощено «Посланником» лично. С «наставником» же и ему подобными разобраться можно будет позднее — слишком много знают и, что более неприятно, о многом могут догадываться. Когда-нибудь и они получат по заслугам. А догадки могут помешать продолжению осуществления Великой миссии в целом.
«Посланник» то ли засмеялся, то ли закашлял, вспомнив, как нынче менты лихо повязали хахаля этой Климовой. Даже издали чувствовалось, что тому здорово досталось в глубине парадной. И правильно — нечего шляться, где не просят.
«У дельцов свои интересы — они надеются всю фирму к рукам прибрать, вот и стараются изолировать не в меру настырного телохранителя. А нам сие тоже на руку, — думал «Посланник», — Еще день-два-три и этого Нертова выпустят «за недоказанностью». Тогда — самое время. Детская душа освободится от своей плотской оболочки. Этап Великой миссии будет завершен. И его земным концом станет расплата самонадеянного телохранителя за освобождение этой души — все подозрения ментов сойдутся только на нем. И тогда «отмазаться» будет невозможно. Очищение. Всем нужно очищение»…
Купаясь в собственном величии «Посланник» не рассчитал несколько моментов, в том числе главного: «циркачей» вроде того, что пытался допрашивать Нертова в питерской милиции, было гораздо меньше, чем профессионалов.
Сержант милиции Дмитрий Касьяненко, с которым некогда в Таврическом саду познакомилась журналистка Юля Громова, только пару дней назад дождался долгожданного приказа о переводе в уголовный розыск, но уже был «по самые уши» в работе. Дело не в том, что Дмитрию навалили кучу текущих материалов — эта чаша до него еще не дошла. Но за неимением груды бумаг, требовавших немедленных отписок, молодой оперативник получил возможность добросовестно исполнить отдельное поручение следователя прокуратуры Латышева, касающееся смерти ребенка в городском парке. За это дело Касьяненко и взялся с большим интересом — ведь оно было знакомо с самого начала, когда Касьяненко, вылавливая «собачников» в городском парке, вдруг услышал истошный женский крик. Теперь же сотрудник уголовного розыска полагал, что сумеет «поднять» этот «глухарь».
Буквально за день он успел переговорить со следователем и согласился, что нападение могло готовиться на сына Климовой. Пролистав уголовное дело и имеющиеся оперативные материалы Дмитрий сделал необходимые выписки, лично смотался в ЦАБ (Центральное адресное бюро), в ИЦ (Информационный центр), как мог нарисовал схему связей — знакомств генерального директора «Транскросса» и даже умудрился откопать несколько статей в прессе, касающихся этой фирмы. Статьи убедили оперативника только в одном: Климова кому-то мешает. А так как времени разобраться в ситуации более подробно было мало, Касьяненко решил навестить Климову лично.
«Опера ноги кормят» — эту пословицу молодой оперативник постиг, еще не успев вникнуть в тонкости всего искусства сыска. Ни о каком служебном транспорте речи быть и не могло, поэтому Касьяненко пешком проскочив полрайона, выбрался на Захарьевскую, где жила Климова. У ее дома Дмитрий заметил машину вневедомственной охраны, куда гэзэшники запихивали здорового парня. Дима чуть было не перешел на рысь, чтобы поскорее выяснить подробности, но вовремя спохватился — негоже сотруднику ОУР суетливо метаться туда-сюда, главное — сначала внимательно осмотреться. Это правило, как считал Дима, он придумал сам, хотя поработай он в розыске чуть подольше, то узнал бы и от старших товарищей, что торопливость нужна только при ловле блох, да и то не всегда — можно упустить. Как бы то ни было, но Касьяненко замедлил шаг и впоследствии не разочаровался в этом: он заметил, что из одной подворотни на противоположной стороне улицы за домом наблюдает какой-то человек.
Также неторопливо оперативник перешел на бульвар, идущий вдоль улицы, уселся на скамейку и стал ждать. Вскоре машина вневедомственной охраны уехала, неизвестный вышел из-под арки и направился в сторону Литейного проспекта. Когда он подошел поближе Касьяненко подумал, что где-то видел этого мужчину. Незнакомец явно торопился и не обратил внимания ни на сам бульвар, ни на сидящего Диму. А тот вдруг вспомнил: данные этого человека он, сержант милиции Касьяненко занес в свой блокнотик тогда, в Таврическом, собирая сведения о возможных очевидцах убийства!
Вопрос с очевидцами, как выяснилось вчера, в Информцентре и в ЦАБе, был очень интересным. Один из них, пенсионер, на днях был убит, данные же другого оказались вымышленными. И вот этот, другой, здоровый и невредимый зачем-то следил за домом Климовой.
Оперативник, поднявшись со скамейки, двинулся следом за незнакомцем, но тот, сев на стоянке у здания ГУВД в «ауди», дал газ и быстро укатил. Правда, номер иномарки Дима запомнить все равно успел, а потому кинулся к себе в райотдел, чтобы выяснять данные ее владельца по справочной Управления ГИБДД.
Понемногу Нертов увлекся сочинительством или, точнее, отвлекся от мрачных раздумий. Конечно, его писанина была далека от литературного мастерства и даже не напоминала послание небезызвестных запорожцев, но будущая реакция «циркача» предугадывалась легко.
Суть «Заявления» сводилась к тому, что законопослушный гражданин Нертов, желая восстановить престиж любимой краснознаменной, в порядке личной инициативы предлагает начальнику ГУВД провести в рядах операцию «Чистые уши».
«Предыдущие мероприятия по оздоровлению морально-политического и делового климата в милиции, — писал заявитель, — не привели к безусловному достижению желаемых результатов. Более того, всякие недоброжелатели превратно искажали их гордые наименования, сводя все к банальной стоматологии и прочим гнусностям. Не сомневаюсь, что руководство ГУВД никогда не имело цели лишить весь оперативный состав зубов, как утверждают некоторые зловредные писатели в своих пасквилях, рассказывая об операциях, подобных «Чистым зубам». Но, между тем, как представляется, сегодня главное — иметь чистые уши. Вопрос о чистоте рук не удалось решить на протяжении восьмидесяти лет, со времен Феликса Эдмундовича, также ратовавшего за это наравне с необходимостью охлаждать некоторые головы. Однако не следует забывать, что копаться в дерьме — тяжкий удел правоохранительных органов. Поэтому их рабочие руки могут иметь следы повседневного труда, что не учитывали Ваши предшественники. Но порой ни простой милиционер ППС, ни офицеры среднего звена (руководство ГУВД — приятное исключение) буквально не слышат того, что говорят им простые граждане. А еще, более печально, — что говорят о НИХ… В связи с изложенным предлагаю, во-первых, вменить в обязанность всему личному составу регулярно мыть уши утром, вечером и после еды»…
В это время в кабинет заглянул какой-то парень.
— Вы — Нертов. — Выпалил он буквально с порога. — Я — оперуполномоченный Касьяненко, а где следователь? Мне надо с вами поговорить.
— Я — страшный маньяк, — огрызнулся юрист, — а следователь дает интервью о моей успешной поимке.
Касьяненко, узнавший в «дежурке» о задержании Нертова, лишь сейчас заметил, что он прикован наручником к батарее и недоуменно спросил, указывая на левую руку задержанного: «А это зачем»? Взглянув еще раз на растерявшегося оперативника Алексей понял, что тот работает в отделе без году неделю и страшно щелкнув зубами, повторил: «Я — ужасный, злобный маньяк». Касьяненко вдруг смущенно улыбнулся, извинился и пробормотал: что сейчас найдет следователя, попросит его освободить Алексея, чтобы тот смог ответить на несколько вопросов. После этого оперативник скрылся за дверью.