Дело об изумрудах шейха
Шрифт:
Мы сгрудились вокруг и смотрели. Рыбы бросились врассыпную, а пакет медленно опускался через водоросли на чистое каменное дно. Нам было хорошо видно, потому что, хотя пластик сразу стал в воде невидимым,
Мы напрягали зрение. Теперь все знали, где искать. И наконец у Элмо через стиснутые зубы вырвался вздох.
— Вон! — прошептал он, показывая. — Там!
Их с трудом можно было различить. Прекрасная маскировка. Камни сливались с дном бассейна. Пластиковый пакет в воде стал абсолютно прозрачным. Но он был там.
Когда полицейские вернулись в дом, мы вылавливали пакет каминными щипцами. Они ничего не сказали. Наверно, они решили, что после всех переживаний мы просто сошли с ума.
— Ну, как теперь, готовы дать показания, ребятки? — спросил полицейский, тот рослый, что справился с сыном миссис Виста.
— Одну… сек… — выдохнул я.
— Сержант, телефон все еще не работает! — В комнату ворвался Майлс Сильвестро. — Но я по собственной инициативе позвонил мистеру Терзису по телефону из своей машины. Он возвращается домой. Немедленно.
Он повернулся к нам.
— И должен заметить тебе, Ник, что он не в восторге. Вы, ребята, должны были следить за порядком в доме. Знаю, у вас были благие намерения, но…
Наконец он обратил внимание, чем я был занят.
— Ник! — возопил он. — Прекрати! Немедленно! Эти рыбы стоят…
Есть! Поймал! Я распрямился, улыбнулся, положил мокрые щипцы на стол и показал ему, что у меня в руке. Он задохнулся и вытаращил глаза.
Маленький пластиковый пакет с пятью маленькими камешками. Миллион долларов. Гарантия будущего мистера и миссис Терзис. Вероятно, и его работы.
Лицо рослого полицейского расплылось в глупой улыбке.
— Похоже, когда эти ребятишки обещают за чем-то присмотреть, они так и делают — проговорил он. — Разве не так, сэр?
Майлс Сильвестро согласно кивнул.
— Вроде, так, — пробормотал он невнятно. — Вроде, так.
Ришель, Элмо, Лиз, Том, Санни и я переглянулись и заулыбались.
У «Великолепной шестерки» всегда свои трудности. И вряд ли приключение в Замке Терзиса будет последним…
Но в тот момент, должен признать, жизнь казалась клевой.