Дело об одноразовом драндулете
Шрифт:
– Черти что, - поддакнул Жирнуй, подниая и опуская свои разнокалиберные подбородки в знак согласия.
– А откуда вы все узнали?
Тот изобразил застенчивую улыбку.
– Мы внедрили в их оффисы шпиона.
– Понял, - сказал Жирный.
Пол перешел к сути дела.
– Мы хотим ннять вас, чтобы вы боролись с этой подрывной деятельностью любыми, какими найдете нужными, способами. Один из членов ншего правления - ему сейчас восемьдесят - еще мальчишкой слышал о
– 23
вашей репутации и рекомендовал вас. На него низгладимое
Я кашлянул, но ни один из них не обратил на меня внимания.
– Ну, скажу вам честно, сэр, - заявил Жирный, - у меня и так дел по горло.
"А там место до черта", мог бы заметить я, но не стал.
Пол отмахнулся от этого заявления.
– Сумма нашего гонорара до десяти миллионов псевдо-долларов. В настоящее время мы представляем все винокурни мира, кроме "Водки из Картофельных Очисток", производимой на Украине.
После его ухода я целую минуту смотрел на Жирного, как если бы истратил остатки кредита на телефон, чтобы сообщить, что у меня сломалась машина в пятидесяти милях шут знает откуда, и обнаружить, что меня соеденили не с тем номером.
Я поправил языком вставную челюсть и мягко добавил:
– Ну, а вопрос о столкновеновении интересовф...
– Пха, - протянул он с раздражением, закрывая глаза и машинально потянувшись к кнопке, чтобы потребовать пива.
– Какое столкновение? Один клиент нанял нас для расследования промышленного шпионажа вместе с исчезновением изобретателя, а другой - для пресечения, как и подабает патриотам, подрывной деятельности, направленной против основ общественных устоев. Два совершенно разных дела.
Признаться, я теперь не сразу находил ответ, не то, что раньше. Я просто тупо уставился на него.
– Ну, пора браться за работу, - сказал он недовольно. Отправляйся в "Бауэри Хилтон" и разузнай, что сможешь об этом Чарли Азимове и о таинственной причине, помешавшей ему ежедневно являться в оффис "Рапчед моторс компани".
Он явно избавлялся от меня, пока я не начал задавать кое-какие вопросы, касающихся нашей профессиональной честности, и ему не хотелось смущать свой пораженный старческим маразмом ум.
Учитывая опыт, полученный утром на улицах, я прихватил с собой не только "Марли" 38-го калибра, бесшумный и безотказный, но и несколько гранат на случай, если по дороге наткнусь на по-юношески наглых террористов. Я уже говорил об этом. Я отношусь с симпатией к их мечтам об Утопии, но мне не хочется попасть под их пули, когда они добиваются ее осуществления.
"Бауэри Хилтон" знала лучшие времена. Похоже, что ее использовали под пункт вербовки, когда Линкольн обратился с воззванием о наборе семидесяти тысяч добровольцев. Единственное, что можно сказать в пользу этого района города, - это отсутствие террористов. Жителей затерроризировали до чертиков и они покинули район.
Здесь даже не автоматизированно. Когда я приблизился
– Добрый день, сэр. Меня зовут Брэдбери. Я занимаюсь приемом посетителей. Чем могу быть полезным?
– Не называйте своего имени, я не хочу знать его. Какую комнату занимал Азимов?
– спросил я.
– Занимал?
– переспросил он, подняв бровь.
– Он и сейчас ее занимает. Комната под номером 305.
Кое-что из того, что рассказала мне Ле Гуин, я помнил более или менее. Что-то насчет трехдневной простуды. Но что именно, никак не вспомню.
– 24
Я поднялся по скрипучим ступеням лестницы, собираясь воспользоваться отмычкой, чтобы попасть в комнату пропавшего изобретателя и обыскать ее в надежде откопать ключ к тому, что с ним приключилось.
Отмычка не потребовалась. Дверь оказалась незапертой.
Я вошел бесшумно - этого тоже не требовалось. Я мог шуметь, так что очнулся бы даже мертвый. Но не стал.
Потому что в постели разлегся мертвец, судя по всему, очень мертвый. Чарли Азимов не просто исчез. Он умер. Я быстро убедился в этом. Никаких следов насилия. Ничего необычного, правда, если не считать наполовину съеденной тарелки супа на ночном столике. Я проверил. Похоже, грибной. Рядом с тарелкой - большой, на квхарту, картонный судок. Суп, очевидно, принесли в нем.
Я позвонил по видеотелефону, чтобы поскорее доложить. Инспектору или сержанту здорово повезет если кто-нибудь из них забредет сюда случайно. Они отволокут меня на Сентрал-стрит в деловой части города и воспользуются кое-какими отавшимися со времен нацисткой войны инструментами - для выкручивания больших пальцев на руках и тому подобное, - которыми обзавелся город, чтобы подчевать террористов.
– Я полагаю, что ты заблудижлся, - промямлил он.
– Нет, сэр, - резко /покрайней мере, пытался резко/ ответил я. Исчезнувшего Чарли Азимова я нашел.
– Что?!
– возмущенно взревел он.
– В первый же день! Я надеялся тянуть это дело хотя бы пару недель, если не месяцев. Притащи его сюда, чтобы я мог допросить его. Может, придумаем, как растянуть...
Я поправил на носу свои толстые бифокусные очки и тоскливо посмотрел на труп.
– Это может оказаться довольно-таки трудным дельм, - сказал я ему.
– Он немного мертвый. Сообщить инспектору? Я здесь, в комнате Азимова.
Слезящиеся глаза его стали плутоватыми, что еще больше подчеркнуло его жуликоватость.
– Нет, - ответил он. Затем, стараясь выглядеть глубокомысленным, добавил: - Сколько, по-твоему, он пролежит, пока его обнаружат, если мы оставим его там?
Я обвел глазами конуру.
– С неделю.
Ответ ошеломил его.
– Неделя, Лысик? А как же запах?
Я укоризненно покачал головой.
– В этом клоповнике запаха никто не заметит. И сомневаюсь, что у них убирают, так что никакая уборщица сюда не войдет.
– Очень хорошо. Устраивает. Немедленно возвращайся с докладом.