Дело об удачливом проигравшем

Гарднер Эрл Стенли

— А откуда вы знаете, что он умер? — спросил судья Кадвелл. — Вот контракт, который, очевидно, подписывал погибший, на аренду автомашины. Вы все равно продолжаете утверждать, что это неважно, мистер Мейсон?

— Неважно, сэр.

— Вы конечно понимаете, что это доказательства?

— Да, Ваша Честь.

— Вы служите правосудию, вы — адвокат. И ваш долг, как адвоката — передавать любое доказательство, любой физический предмет, который имеет отношение к делу и оказывается в вашем владении, полиции или другим представителям власти. Преднамеренно

скрывать или утаивать какие-либо доказательства подобного рода является не только правонарушением, но и невыполнением ваших обязанностей, как адвоката.

Мейсон прямо встретился взглядом с судьей.

— Я отвечу на это обвинение, Ваша Честь, когда оно будет должным образом предъявлено, в должное время и в должном месте.

Судья Кадвелл побагровел.

— Вы намекаете, что я не имею права поднимать этот вопрос?

— Я заявляю, что отвечу на это обвинение в должное время и в должном месте.

— Я не знаю, является ли это неуважением к Суду, — заметил судья Кадвелл, — но это определенно невыполнение вашего профессионального долга.

— Это ваше мнение, Ваша Честь, — возразил Мейсон. — Если вы намерены предъявить мне обвинение за неуважении к Суду и заключить меня под стражу, я добьюсь получения Хабэас Корпус и отвечу на обвинение в неуважении к Суду. Если вы хотите привлечь меня к судебной ответственности за служебное преступление, я отвечу на это обвинение в должное время и в должном месте. А пока, если я могу обратить внимание Суда на этот вопрос, слушается дело по обвинению другого человека и любые намеки со стороны Суда, что адвокат обвиняемого виновен в каком-либо нарушении этики, могут настроить присяжных против обвиняемого. Обязанностью Суда является воздержаться от выражения мнения в отношении действий адвокатов.

Судья Кадвелл вдохнул воздух.

— Мистер Мейсон, я намерен приложить все усилия, чтобы права обвиняемого не были никоим образом ущемлены из-за поведения его адвоката. Однако, я считаю, что вы потеряли право на уважение Суда. Совершенно очевидно, что вы, как адвокат предприняли попытку скрыть доказательства. Что касается свидетеля Болеса, я предполагаю, что он постарался искупить свою вину, обратившись к представителям власти и рассказав, что произошло на самом деле, но вы не сделали ничего подобного.

— Я не сделал ничего, кроме защиты прав своего клиента, и я намерен защищать их в меру своих возможностей, — заявил Мейсон.

— Да, у вас совершенно другие представления о профессиональных обязанностях адвоката, нежели у меня, — резким тоном сказал судья Кадвелл. — Это все. Я обдумаю этот вопрос во время обеденного перерыва. Возможно, я решу принять какие-то действия, когда слушание возобновится.

18

Мейсон, Делла Стрит, Марилин Кейт и Пол Дрейк сидели в кабинке в небольшом ресторанчике, где обычно обедал Мейсон, когда в суде слушалось дело.

— Итак, Перри, в каком мы оказываемся положении? — спросил Пол Дрейк.

— В опасном. Это лжесвидетельство, причем

самое умное и смелое, из тех, что мне приходилось слышать, — признался Мейсон.

— Он умен, — подтвердила Марилин Кейт, — чрезвычайно умен и могуществен.

Мейсон кивнул.

— У него юридическое образование. Несомненно, что он знает все уловки, используемые при ведении перекрестного допроса. Подготовлен не хуже меня. Его слово против моего, а он так представил свою версию, что она имеет фактическое подтверждение.

— Но он не сообщил в полицию об имеющихся доказательствах, — заметил Дрейк.

— Ну и что? — возразил Мейсон. — Он это признает. Окружной прокурор не станет принимать по отношению к нему никаких мер. Он просто скажет, что Болесу следовало представить эти доказательства в окружную прокуратуру или в полицию, и чтобы он больше такого не делал. Вот и все. Обвиняемый оказывается в отвратительном положении. Рассказ хитрый. Он вызвал у присяжных определенную долю симпатии к Теду Балфуру. Если Тед займет место дачи свидетельских показаний и представит примерно такую же версию, скажет, что полагался на совет более опытного, старшего по возрасту человека, некоторые из присяжных будут голосовать за оправдание. В конце концов, они придут к какому-то компромиссному решению.

— А насколько обосновано твое заявление о том, что нельзя дважды нести уголовную ответственность за одно и то же преступление? — поинтересовался Дрейк.

— Прекрасно обосновано, — ответил Мейсон. — Верховный Суд совершенно определенно согласится с моим мнением.

— Вот если бы нам только раздобыть побольше доказательств о том, что приходил человек от синдиката за деньгами, — вздохнул Дрейк.

— Самое ужасное во всем этом, — продолжал Мейсон, — что версия Болеса звучит настолько правдоподобно, что я сам почти верю.

— А вы можете хоть что-нибудь сделать? — спросила Марилин Кейт.

— У меня есть одно оружие. Мощное оружие, но иногда им бывает сложно воспользоваться, потому что не знаешь, как именно его применить.

— И что это за оружие? — решила выяснить Делла Стрит.

— Правда, — ответил Мейсон.

Какое-то время они ели молча.

— Ты станешь подвергать его перекрестному допросу? — спросил Дрейк.

— Да, но пользы от этого не будет.

— А если его рассказ правда, то в каком положении оказываешься ты, Перри? Я имею в виду сокрытие улик?

— Как я заявил судье Кадвеллу, я перейду через этот мост, когда он замаячит передо мной. В настоящий момент я думаю, как лучше защитить права молодого Балфура. Естественно, независимо от того, кто что говорит, водительское удостоверение Джексона Эгана ничего не доказывает. На водительском удостоверении есть отпечаток большого пальца, но это не отпечаток трупа.

Мейсон достал из кармана листок с десятью отпечатками пальцев и показал остальным.

— Вот отпечатки пальцев трупа. А вот отпечаток большого пальца на водительском удостоверении Джексона Эгана. Они совсем не похожи, как вы видите.