Дело одержимого убийцы
Шрифт:
Щебетала она тоже совершенно очаровательно. Марина почувствовала, что рядом с таким фонтаном заразительной веселости и энергии ее проблемы кажутся смешными и надуманными, а депрессия, ворча и поджимая хвост, уползает обратно в свою будку. И сразу же появилось чувство направления.
Даша была где-то недалеко! Туда, туда, вверх по улице, пока внутренний компас нормально работает…
— Извините, мне надо бежать, — сказала она девушке. — Вы замечательная! Всего вам хорошего.
— Спасибо, — кивнула девушка. — Счастья вам!
Марина
— Девушка, а что вы что делаете сегодня вечером? — пытался уже кто-то познакомиться с «Сэйлор Мун».
— Отбиваюсь от назойливых поклонников ножницами! — шутливо ответила та и, судя по звукам, постригла воздух.
Нет, без улыбки воспринимать это чудо природы было решительно невозможно. Марина еще несколько минут шла по улице, впитывая то беззаботное счастье, что струилось от этой девушки. Случайных встреч не бывает, она давно и четко это знала. Наверное, жизнь послала ей этого человека, чтобы показать… м-м… показать…
Мысль отчего-то застопорилась — какая-то безотчетная тревога, нарастая, мешала внятно соображать. Что-то с кем-то было не так. Марина еще не совсем уверенно владела этим аспектом своего дара, нескольких тренировок с Красновым было мало для того, чтобы уверенно определять, что конкретно «не так» и с кем. Ярослав в таких случаях советовал обращать внимание на знаки и подсказки, что через внешний мир пытается передать нам наша интуиция… или кто-то, кто ведает судьбами и чудесами.
Пройдя еще немного, она обнаружила под ногами полустертую надпись — краской по асфальту. Неизвестный влюбленный писал: «Мариночка, пожалуйста, вернись, очень тебя прошу!»
Ничего себе. Интуиция, говорите?
Развернувшись, она почти побежала назад, сразу «подцепив» направление и постепенно забирая вправо…
…Она успела вовремя. Двое парней южной хищно-небритой породы как раз перегородили подворотню своей «бэхой». Наверное, они долго ехали за девушкой в вызывающе короткой юбке, через окно пытаясь наладить отношения, а она всё пыталась отшучиваться. И вот, наконец, они загнали ее в тупик и перегородили выход машиной. Девушка не кричала и не пыталась убежать; как видно, ей до сих пор не верилось, что она может угодить в настолько серьезные неприятности. Впрочем, шутить и радоваться жизни она уже тоже была не способна. Просто прижалась спиной к стене, переводя растерянный взгляд с одного на другого.
— Следственный комитет, майор Лещинская, — как можно более скучным голосом произнесла Марина за их спинами, доставая удостоверение. — Все остаемся на местах, не вынуждаем применять оружие…
Сработало. Синхронно хлопнули дверцы, с визгом и прокрутом завертелись колеса, и «бэха», изрядно стукнувшись задом о стену и дымя покрышками, умчалась прочь.
— Ой, это вы, — выдохнула девушка. — Спасибо…
… - Настоящее, настоящее, — протянула удостоверение Марина, в свою очередь отхлебывая
— Ага, — послушно согласилась Женя, разглядывая красные, с золотым тиснением «корочки». — Здорово! А я психотерапевт… вернее, заканчиваю учиться на психотерапевта.
— Правда, что ли? — не поверила Лещинская, передавая ей бутылку.
Они сидели на скамеечке и пили мартини прямо из бутылки, не особо чувствуя вкус. Пережитый стресс было решено смягчить совместным употреблением некрепкого спиртного. Требовалось обеим.
— Правда, конечно, а что такого? — удивленно покосилась Женя. — Гештальт-терапия, выбираю вот как раз специализацию. Думаю детским психотерапевтом пойти.
— Меня бы кто проконсультировал, — вздохнула Марина. — Всё не соберусь к вашему брату, хотя давно пора.
— А что у вас за проблема? — с какой-то профессиональной мягкостью спросила Женя.
— Коротко говоря, меня мучают депрессии после пережитой травмы, — пожала плечами Лещинкая. — У меня весьма специфическая работа, и для ее выполнения мне нужны некоторые специфические же способности. Так вот, в депрессии они у меня пропадают. Это меня расстраивает еще больше, и всё как-то окончательно разваливается.
— А какого рода травма? — осторожно поинтересовалась девушка. — Если это корректный вопрос, конечно.
— Умер при родах ребенок, — сухо произнесла Марина, боясь не к месту расплакаться. — И сразу после этого бросил муж. Я на антидепрессантах долго сидела.
— Ужас какой, — содрогнулась девушка, поставила бутылку на скамейку и как-то совершенно естественно и искренне обняла Марину.
Какая-то теплая волна поднялась изнутри, и предательские слезы всё-таки проточили дорогу наружу. Марина обняла девушку в ответ и расплакалась.
— Спасибо тебе, Женя, — сказала она через какое-то время, утираясь рукавом. — Когда ты доучишься, я буду первым твоим клиентом, обещаю.
— Заметано, — солнечно улыбнулась Женя. — Через полгода милости прошу. Но я могу и сейчас чем-то помочь, если хотите.
— Ну, мне бы сделать так, чтобы прекратились эти чертовы депрессии, — сказала Марина, вновь отхлебывая мартини и передавая бутылку Жене. — Желательно без таблеток. Что посоветуешь?
— Ну, сразу это не получится, — покачала бутылочным горлышком Женя. — Депрессия, в вашем случае — одна из стадий прожития горя. Их всего шесть: первый шок потери, отрицание потери, злость — самая, кстати, плохо проживаемая стадия, чаще всех уходящая в глубину — потом компромисс, потом депрессия, потом адаптация. Я бы предположила, что не отыграна до конца одна или несколько предшествующих депрессии стадий.
— И как их… отыграть? — Марина забрала у нее бутылку и сама хорошенько приложилась к мартини.