Дело огня
Шрифт:
Что-то прошуршало совсем близко.
Асахина двигался почти так же быстро, как тот летун в порту, — мгновение, и вот он уже распахнул рывком фусума [58] .
В свете керосинки блеснули глаза мальчика лет восьми, одетого в юката явно с плеча… матери? Нет, по возрасту госпожа О-Аки никак не могла быть матерью этому мышонку.
— Отчего не спишь? — строго спросил Асахина.
Мальчик попытался поклониться.
— В доме чужой. Отец, извините за неловкость…
58
Внутренние раздвижные перегородки, в традиционном японском доме используются вместо дверей.
— Спать, — сурово сказал отец. — Да извинись прежде перед господином инспектором.
— Прошу простить неосторожного.
Неосторожного, надо же. Инспектор кивнул, принимая поклон мальчика. Не советовать же хозяину дома научить сына двигаться, не тревожа воздух, и дышать менее громко. Захочет, сам и займется.
— Ты много успел услышать? — продолжал расспрашивать Асахина.
— С самого начала. Папка, ты видел юрэя? Страшный он?
Асахина помолчал, подумал.
— Нет демонов страшнее тех, что поселяются у человека здесь, — он показал на сердце. — Злой человек хуже, чем юрэй. Иди спать, ни о чем не беспокойся. И вещи не разбрасывай, — вручив сыну тамадама, Асахина закрыл комнату.
— Как бы то ни было, — сказал он, поворачиваясь к инспектору, — их можно убивать. Когда господин инспектор идет брать их? Завтра? Или уже сегодня?
— Завтра. Или даже послезавтра. Господин инспектор хотел бы, чтобы новости о сегодняшнем визите дошли до всех, кому их положено получить.
Инженер опять кивнул. Даже в случае неудачи, чем больше выйдет шуму, тем лучше.
Задерживаться здесь уже не имело смысла: господину инженеру и так всего ничего оставалось времени на сон перед новым рабочим днем. Инспектор Фудзита откланялся и встал.
— Это было истинное лакомство [59] , — несколько покривив душой, сказал он. — Я пришлю к вам человека. И, похоже, нам обоим придется воспользоваться вашим паровым чудовищем, чтобы попасть на место. Это как раз там, куда вы проложили временную ветку.
— Господин инспектор полагает, что так легче прибыть на место незамеченным?
— Господин инспектор полагает с точностью обратное.
Асахина сам подал обувь и проводил гостя на улицу. Опять показалась луна, и воровской фонарь был пока не нужен.
59
Традиционная вежливая формула.
— У вас прекрасная семья, господин инженер. Чей это мальчик?
— Не знаю. Он сам не помнит. А у господина инспектора есть семья?
— Это имеет значение?
Асахина промолчал. Нет, это, конечно, не имело значения.
Глава 2. Горелый лес
Плоть моя сгниет
В плоти острова Эдзо,
Но бессмертный дух
На восточных берегах
Пусть хранит тебя.
Проехав полчаса в кабине паровоза, господин инспектор понял, отчего вошли в моду черные таби [60] . От угольной пыли было некуда деться, и разговора тоже не вышло: котел гудел так, что приходилось кричать. Было бы тише, не задувай в распахнутые окна ветер, — но тогда они вчетвером с кочегаром и машинистом просто сварились бы заживо.
Асахина привык к такому общению, да и Сайто вскоре научился перекрывать шум голосом, но какой же серьезный разговор может быть, когда орешь через голову машиниста и кочегара? Ах, подумал господин инспектор, надо было взять эту штуку с ручным двигателем. Дышали бы сейчас свежим ветром, а не дымом. Нет же, захотелось прокатиться на драконе.
60
Шитые носки с отдельным большим пальцем, надеваемые под сандалии.
C другой стороны, инженер с центральной станции никогда не отправился бы на этой штуке к людям, которые поставили его станции некачественный тёс. Он приехал бы в экипаже — или поездом. А господин инженер Асахина известен своей практичностью. Значит — поездом. А пассажирские поезда до лесопилки компании, увы, не ходят. Нет в том необходимости.
— Хотел спросить, — крикнул господин инспектор. — Эта дорога, получается, вдвое длиннее, чем до Йокогамы, — почему ее на картах нет?
— Это временная дорога, — несмотря на то, что инженер тоже кричал, создавалось четкое впечатление, что он говорит тихо. — Насыпи нет. Просто выровняли грунт и положили шпалы. Когда участок станет не нужен — его разберут и перенесут на новое место. Удобно. Конечно, скорость не та — но зачем здесь скорость? И котел не потянет — он уже старый.
— Экономили?
— Нет, это подарок англичан. Мы у них брали займ. На линии Токио-Йокогама все машины новые, и обслуживают их англичане. А здесь мы обучаем японцев. Вот, Сёта-кун займет место машиниста на линии, когда у англичан закончится контракт.
— Кто, кроме ваших, знает, что эта ветка есть?
— Ну ее же видно… — удивился инженер.
Видно, конечно, видно. Глазами. Если смотреть. Если обращать внимание. Я знаю, как строили эту дорогу, от людей, которые ее строили. И я знаю кое-что о том, что находится в точке назначения, — от людей, которые там работали. А о кое-каких вещах не знаю почти ничего, потому что людей, которые были там, теперь нет нигде. Но для очень многих, господин инженер, того, что не нанесено на карту, просто не существует.
— Вам доводилось бывать… — инспектор сделал вид, что вспоминает, — в Кадзибаяси?
— Только на погрузочной станции. Деревня выше по склону. За лесом ее не видно.
Кочегар удивленно вскинул лицо — и тут же вернулся к работе.
— Да, Дзиро? — спросил Асахина. — Ты хотел что-то сказать?
— Я… — парень утер лицо полотенцем. — Вы извините, господин Асахина… не мое это дело…
— Смелей, — подбодрил инженер, передавая ковш с водой.
— Ну, как-то раз, пока грузили шпалы да уголь — тем летом еще — мы с Номурой — машинист, что сбежал потом, помните? — пройтись до деревни решили. Зимой-то больше к машине жмешься, либо в конторе сидишь, а летом — ну, сами понимаете, не все ж ящериц ловить…
— Ну-ну, — инженер, принимая от кочегара наполовину опустевший ковшик, отпил сам, потом передал Сайто.
— Хорошо, у местной бабы спросили, — продолжал Дзиро. — А то так бы до вечера загуляли. Деревня-то вверх по склону — в трех ри! И сгорела давно. У дороги — поселок для охраны да работников лесопилки. Так бы и проходили день до вечера!
Сходится. А еще идет узкоколейка — до шахты. Тянут волы. Шахтные же волы. Слепые животные и невнимательные люди — так многое можно спрятать. А вот что у них машинист сбежал, я слышу впервые.