Дело огня
Шрифт:
И сразу видно, кто настоящий, а кто нет. Вот управляющий, господин Синдо, тоже всегда в заморской одежде, а она на нем где морщится, где висит, где колом стоит… Правда, кто на него посмотрит да бездельным человеком сочтет, очень тот ошибется. Потому что господин Синдо не только как управлять знает, а и как они, эти страшные заморские штуки, внутри устроены.
Тут господин управляющий пригласил столичного инспектора в контору, и смотреть стало не на что. Разве на воробьев.
Документ, подготовленный еще в столице, переписывать не пришлось.
Вот оно, значит, как, — подумал Сайто. — Они готовы. Готовы со дня на день. Синдо уверен, что рекламация эта до начальства не дойдет. Но неужто он нас так просто отпустит? Самое смешное — нам ведь тогда придется выкручиваться, придумывать причины остаться…
— Прошу прощения, — Асахина окончательно перешел на официальную речь, обращаясь к Синдо как к младшему, — но мне потребуется также осмотреть вырубку. Меня и моих коллег смущает не только качество работы, но и качество материала.
— О, я предполагал это, — весело ответил управляющий. — Что ж, мы отправимся, едва закончится погрузка. Не прикажете ли подать чаю?
— От чая не откажусь, — сказал Сайто. — В горле пересохло, угольной пыли наглотался.
Управляющий улыбнулся и позвонил в медный треугольник. Вскоре принесли чай. Сайто пил долго, обстоятельно.
— Пообедаем наверху, — продолжал управляющий. — А пока что вы осмотрите погруженный материал и я покажу вам поселок.
— Буду чрезвычайно признателен. — Асахина коротко поклонился.
— Могу ли поинтересоваться… потребуется ли присутствие господина инспектора?
— К сожалению, да, — инженер развел руками — естественный, извиняющийся жест. — Ввиду недавних событий мое начальство несколько чрезмерно обеспокоено моим ничтожным благополучием.
Инспектор не улыбнулся. Последний раз он исполнял обязанности телохранителя три месяца назад и объектом была императрица-мать. К тому же, он сомневался, что сможет охранить Асахину Рана от того, от чего тот не сможет охранить себя сам.
Погрузку внизу уже завершили. Ба, удивился Сайто, да как же он все это будет сводить? Тут ведь не меньше мана этих деревянных штук! Но инженер не стал пересчитывать каждую шпалу — он достал из портфеля раскладной железный аршин и замерил высоту штабелей на платформах, а после пересчитал штабеля, пощелкал костяшками соробана и, удовлетворенно кивнув, расписался в накладной. Завинтил тушечницу, спрятал все в ту же пузатую кожаную сумку — экая громоздкая штука, ни за плечи ее не повесишь, ни к поясу — и, помахивая бумажкой, чтобы подсушить подпись, направился к паровозу. Сайто пошел с ним рядом, управляющий почтительно отстал.
— Сёта, — не понижая голоса, сказал Асахина. — Вот тебе накладная, отдай ее господину Ояме. Передай ему, что я останусь осмотреть предприятие и шахту. Может быть, до завтра.
— Господин инженер, — машинист опустил глаза. — Вы лучше на ночь не оставайтесь. Нехорошее здесь место.
— А что так? — Сайто полез за сигаретой.
— Деревня Кадзибаяси, — Сёта облизнул губы и повернулся спиной к управляющему и рабочим, — она здесь недавно. Прежде, до войны еще, выше в горах была деревня Уэмура…
Сайто пожал плечами. В горной стране каждая третья деревня зовется Уэмура, ибо это и значит «верхняя деревня». Что в этом странного? — так должен был прочесть его жест круглолицый парень.
И вправду, ничего странного. А если название деревни совпадает с фамилией человека, который в последнее время приобрел влияние, совершенно непропорциональное его скромной должности, то это простое совпадение. А если даже не совпадение — что тут такого? Он будет не первым сельским самураем, возвысившимся в нынешнюю эпоху перемен.
— Там бедные земли, люди жили тем, что рубили лес да уголь жгли. И хорошо жили, — машинист заторопился, — Но там пропадали люди, господин инженер. До войны еще пропадали. Говорят, в горах жили рокуро-куби. А потом сюда переселили… этих, ну и совсем плохо стало. Это ведь эта, нечистые — они после смерти не могут успокоиться, бродят и пьют кровь.
— Сёта, — Асахина сказал это громко и строго. — Стыдно машинисту железной дороги верить во всякую чушь.
— Вот видите, — сказал сзади управляющий, — даже те, кто работает в столице. Чего уж ждать от нашего захолустья.
— Просвещенные люди, — Асахина держал все тот же строгий тон, — должны в первую очередь показывать пример людям простым. Так что наш долг объяснять таким, как Сёта-кун, ошибочность их воззрений. Как можно презирать людей за то, что они согрешили в прошлых рождениях, если в этом рождении все мы грешим непрестанно, Сёта-кун? Как можно верить, что мертвецы ночами бродят и пьют кровь? Отправляйся немедленно — и передай документ по назначению. Дзиро, в кабину.
С каждым словом в Асахине все меньше оставалось от чинного инженера и всё больше — от командира летучего отряда, кем он и был до отъезда в Англию. Интересно, заметил ли это превращение управляющий? Он должен быть толковым человеком — бестолковый не смог бы так долго делать два таких разных дела.
— Господин инженер и вправду не верит в демонов? — спросил управляющий. — Здесь такая глушь, что зимой можно поверить во что угодно.
— Вашему покорному слуге не доводилось видеть в жизни ничего страшнее людей.
Да, с этим бы согласился каждый, кому не повезло встретить тогда еще не инженера на ночной улице. Или на дневной.
— А если убийство такой страшный грех, — инспектор затянулся, — то все мы трое в следующей жизни будем париями. В свете этого не вижу, отчего бы мне брезговать париями в жизни нынешней. Я ведь не ошибся, Синдо-сан? Вы воевали и, кажется, даже имеете отличия?