Дело «Плюх!»
Шрифт:
Полицейские во главе с Флопсон поспешили к лужице и заглянули в неё. Там плавали какие-то зверюшки. Длинные, с тонюсенькими лапками. Странно дёргаясь, они беспомощно бултыхались в остатках грязной, мутной воды. Головы этих диковинных зверюшек украшали крошечные гребешки. Время от времени кто-то из них выныривал и издавал нежное «ми-и-и-ип». Правда, звучало это «ми-и-ип» довольно жалобно. До того жалобно, что у Флопсон сердце сжалось.
– И кто это у нас тут? – пробасил Фридолин ласково, разглядывая зверюшек. – Что за маленькие мипочки?
– Это наши детки! – воскликнули бурые зверьки, сидящие возле лужи.
– Разрешите
– Какие миленькие! – Фридолин расплылся в умилительной улыбке. – Сладенькие вы мои! – Он повернулся к взрослым тритонам: – Можно их потискать?
– Нет! – в панике завопили те. Потом с отчаянием посмотрели на Флопсон: – Понимаете, наши малыши должны находиться в воде! Всё время! Пока не вырастут. Иначе они погибнут. Вы могли бы помочь нам перенести их в надёжное место? Самим нам не справиться. – Казалось, тритоны сейчас расплачутся.
– Ну конечно же! – с готовностью воскликнула Флопсон.
– Только поторопитесь, пожалуйста! – Один из взрослых тритонов с мольбой посмотрел на неё. – Пока лужа совсем не высохла.
Не теряя ни секунды, Флопсон схватила ведро. Вместе с Джеком они принялись быстро черпать туда воду из лужи. А когда они закончили, Майли мигом собрала маленьких тритончиков и осторожно опустила их в ведро. После этого все с облегчением вздохнули.
Но, как оказалось, помощь нужна была не только тритонам. В других лужицах Флопсон и её друзья обнаружили ещё множество зверюшек, находившихся в не менее отчаянном положении. Улитки, головастики, водяные паучки…
Как же хорошо, что они в последний момент захватили ещё одно ведро! Флопсон точно в воду глядела, когда настояла на этом.
Ближайший час прошёл в беготне. Туда-сюда, туда-сюда! Лужа, ведро, ещё одна лужа, снова ведро… А ещё попробуй найди некоторых животных! Например, одна из улиточек запуталась в высохшей водоросли, и Флопсон стоило неимоверных усилий отыскать и освободить её.
«Но ведь я настоящий полицейский! – подумала панда. – А полицейская работа порой бывает очень непростой». От этой мысли её сердце переполнилось гордостью.
Правда, не обошлось и без мелких неприятностей. Спасая очередного головастика, Флопсон ненароком ступила прямо в лужу, и её нежная лапка окунулась в холодную, такую мокрую воду. Флопсон с воплем отскочила назад и угодила прямо в заросли крапивы. Ау! Как больно! В панике выскочив из крапивы, бедная панда вновь со всего маху приземлилась в лужу – теперь уже всем телом. Брызги разлетелись во все стороны, окатив всех вокруг.
Вы спросите, почему она так испугалась? Всё просто – Флопсон ненавидела воду. Нет, она панически боялась воды! Причин этого страха она не знала, но так было всегда. Сколько она себя помнила. Несколько раз фрау Плюмпух порывалась искупать красную панду в ванне и промыть её шерстку шампунем. Но эти попытки всегда заканчивались плачевно. Бедная Флопсон визжала, отчаянно кусалась и царапалась. И после нескольких глубоких царапин, оставленных её зубами и когтями на руках хозяйки, та махнула рукой и навсегда оставила попытки приучить Флопсон к водным процедурам.
И, как назло, сейчас они занялись делом, связанным именно… с водой!
Вы ведь найдёте нашу решку?
Неожиданно прямо за её спиной зашуршал камыш. Флопсон вздрогнула и обернулась. И с удивлением поняла, что шуршит вовсе не камыш. Перед ней, вытянувшись вверх, неподвижно стояла крупная птица на длиннющих ногах. Её тёмно-серое в крапинку оперенье почти сливалось с кустами.
– Ох! – воскликнула она, неловко переминаясь с ноги на ногу. – Звериная полиция! Нам просто необходима ваша помощь!
– Разумеется! – с восторгом воскликнула Флопсон и напустила на себя важный вид. – Чем мы можем вам помочь?
– Устроить взбучку нашему отпрыску! – отчаянно откликнулась птица.
Полицейские с удивлением переглянулись. А Фридолин озадаченно нахмурил лоб. Что всё это значит?
Подоспевший выдра-папа торопливо прояснил ситуацию. Он рассказал, что в этих зарослях камыша гнездятся выпи. Целое семейство. Мама, папа и их детёныш.
Мама-выпь кивнула и в подтверждение осторожно раздвинула камыши, показав растерянным полицейским огромное гнездо. В нём сидел пушистый клубочек, который при ближайшем рассмотрении оказался птенцом.
– Нет! – жалобно голосил он. – Я не хочу переезжать! Никуда и ни за что!
– Но, малыш! – папа-выпь отчаянно пытался утихомирить разбушевавшегося птенца. – Сам подумай! Речка же высохла!
Флопсон отметила про себя, что папа-выпь был ещё крупнее своей супруги. «Как же так, неужели они вдвоём не в силах справиться с этим жалким комочком перьев?» – изумлённо подумала она.
– Но тут мой дом! – упрямо настаивал птенец.
– Твой дом, увы, высох, – вмешалась Майли.
– Ничего не хочу знать! – сварливо отозвался малыш и демонстративно засунул клюв под крыло.
Флопсон вздохнула. Она чувствовала, что силой и жёсткостью тут мало чего добьёшься. К этому строптивому пушистику нужен какой-то другой подход. Она задумалась. И тут её осенило.
– По крайней мере, ты знаешь, где твой дом, – Флопсон подошла к гнезду и аккуратно присела на краешек. – А я вот даже не знаю, откуда я родом и где родилась. – Она тяжело вздохнула.
Птенец высунул голову из-под крыла и с изумлением уставился на панду.
– Ну, одно я могу сказать наверняка – ты не здешняя! – бесцеремонно отрезал он.
Флопсон задели эти слова. Ей стало обидно почти до слёз. Ты не здешняя! Слишком уж часто она это слышала с тех пор, как сбежала из тёплой квартиры фрау Плюмпух, приняв смелое решение жить в огромном городе.
– И с чего ты взял, что я не здешняя? – процедила она, отчаянно пытаясь скрыть раздражение в голосе.
– С того, как ты выглядишь, – безапелляционно ответил птенец.
– И всё же я здешняя, – возмущённо возразила Флопсон. – Я это знаю точно! Только не помню, где родилась.