Дело портсмутских злочинцев
Шрифт:
— Нет, сэр.
— А о «Ройал-Дюке» что вам известно?
— Ничего, сэр.
— Хорошо. Хоть это осталось в секрете. «Ройал-Дюк» — яхта адмиралтейства с шестью… не важно. Она носит вычурное имя, еще более вычурное, возможно, чем «Непостижимая», «Невыносимая» или «Проворная». Да-да, юный Гладден, который обнюхивает мою бедную толстую Фелицию как кобель сучку, рассказал мне о вашей тайной призрачной флотилии. Так что и у других подобные имеются. Оглторп и его команда служит — вернее, служил — под руководством адмирала Аберкромби.
По крайней мере, сэра Хью Аберкромби, рыцаря ордена Бани,
— В настоящее время, — сказал сэр Джордж, — вам не следует знать больше об адмирале Аберкромби, о кэптене Оглторпе и о «Ройал-Дюке». В надлежащее время вы сможете познакомиться с ними — кроме, конечно, бедного Оглторпа. Проблема в том, что Оглторп умер тогда, когда его таланты понадобились нам как никогда. Сейчас, хотя вы и продемонстрировали подобные таланты, сэр, я с трудом могу представить вас, в вашем нежном возрасте, на месте Оглторпа.
— Сэр? — Хоар не имел ни малейшего понятия о том, к чему клонит адмирал, и явно занервничал.
— Выискивать, вынюхивать как хорек, мистер Хоар, идти по следу как гончая с высунутым языком. Собирать факты как белка свои орехи. Вы раскопали подноготную этого Кингсли как боров, вынюхавший трюфеля. Ну и ранее, конечно, то дело «Амазонки».
Если хорошо подумать, размышлял Хоар, то пусть сэр Джордж называет его белкой, боровом, да хоть незаконнорожденной илистой черепахой, коль скоро эти эпитеты звучат похвалой и одобрением. Куда девался мрачный непреклонный флаг-офицер, которого он привык побаиваться?
— Я хочу, чтобы вы нашли причины этих взрывов, мистер Хоар, — продолжил адмирал, — и немедленно издам приказ на эту тему.
— Паттерсон! — проревел он. — Живо сюда со своими перьями!
— Итак, Паттерсон, вот эти указания изложите в соответствующей форме; зарегистрируйте и подшейте оригинал; аккуратную копию мне на подпись.
— Впредь до получения следующих распоряжений, мистер Хоар, — продолжил он, — вам следует обратить все силы и умения на поиск причин этих потерь. В решении этой задачи вам предоставляется право требовать любые разумные суммы от властей Портсмута и любую рабочую силу и оборудование, находящиеся под рукой. Вы можете обращаться ко мне с жалобой на любого флотского чиновника, который будет препятствовать вам или не оказывать требуемую помощь.
— Паттерсон, обеспечьте получение Хоаром нескольких открытых проездных бланков. На этом все. Подождите в приемной, пока Паттерсон закончит свою писанину.
В приказе, который ему, наконец, вручил Паттерсон, не было слов «разумные» и «находящиеся под рукой», но Хоар не стал препираться. Его обязанности приучили его приступать к розыскам без проволочек; его любопытство добавляло срочности. Слова адмирала Хардкастла послужили шпорами для уже нетерпеливой лошади. Хоар при желании мог понять его слова как намек, что, после некоторого периода службы, за который он — подобно Гераклу — вычистит достаточно конюшен и убьет достаточно чудовищ, адмирал найдет ему местечко на каком-нибудь корабле. Хоар предпочел понять их именно так. Кроме того, он сам желал кому-то отплатить за сожженных и изувеченных людей, которых он вытаскивал из воды этим утром.
Он покинул штаб адмирала, чувствуя себя таким же беспощадным, как и сам адмирал Хардкастл.
Глава 9
Хотя Хоар знал многих офицеров-сослуживцев, которые чувствовали себя верхом на лошади так же комфортно, как и на квартердеке корабля, сам он лошадей презирал. В отличие от тех, кто находил параллели между благородными скакунами полей и белокрылыми колесницами морей, он находил этих животных неопрятными, необузданными, непредсказуемыми, готовыми гадить и портить воздух где угодно, оставляющими свое дерьмо там, где можно в него вляпаться. Хотя его отец позаботился по крайней мере о том, чтобы он научился — нравится ему или нет — управлять этими глупыми существами, не выставляя себя последним дураком.
И вот он шел рысью на гнедой лошадке сквозь легкий туман в сторону Уэллса, как какой-нибудь тупой сквайр по дороге на воскресную заутреню. Он нанял лошадь, вместо того, чтобы воспользоваться регулярной почтовой каретой от Портсмута к Бату, а оттуда почти назад в Уэллс. Он предпочел верховую езду тряске в раскачивающейся карете под управлением какого-нибудь алчного пьяного извозчика. Какой бы неуклюжей ни была эта лошадка, здесь он — Хоар — был командиром. Надо было только ясно показать ей, что мятежное поведение приведет ее к самым ужасным последствиям.
Скотинка стучала подковами по камням, и Хоар поводьями направлял ее в нужную сторону, как будто он правил «Проворной» при шквалистом ветре в Соленте. Он был вполне доволен собой. Впервые он испытал благодарность кэптену Джоэлю Хоару за то, что тот заставлял его провести немало утренних часов, заполненных падениями со спин этих существ.
Лошадь пошлепала по луже, остановилась, широко расставила ноги и пустила густую долгую струю. Именно такое поведение и раздражало Хоара в лошадях — ни одному судну не придет в голову привестись к ветру по собственному желанию во время плавания.
Поведение лошади наткнуло Хоара на подобную мысль. Он спешился и, держа поводья гнедой в руке, добавил свою, более скромную, струю.
Снова пошел дождь. Натянув на свою вторую лучшую шляпу чехол из промасленной парусины, он взгромоздился на лошадку и продолжил путь. В который раз во время поездки он размышлял о своих действиях. Он надеялся — со всем надлежащим благочестием, само собой, — что планируемый им допрос будущего преподобного Артура Гладдена принесет свои плоды, и время, потраченное на это путешествие, не пропадет даром.
При въезде в Уэллс туман сгустился, на шляпу и спину лошади стали падать более тяжелые капли дождя. Расспросив случайного прохожего, Хоар нашел гостиницу «Митра», которую рекомендовал Хакинг, хозяин «Якоря». Хоар сказал мальчишке-конюху позаботиться о гнедой и приготовить ее к обратной поездке следующим утром. Он и не собирался сам ухаживать за животным, хотя Хоар-старший учил его, что настоящий всадник считает делом чести заботу о своей лошади. Но это была наемная лошадь, а паренек наверняка знает свое дело.