Дело рыжего киллера
Шрифт:
Снова — черные колпаки. Кинули в машину, все в тот же УАЗик. Снова — путь, но теперь совсем короткий.
Чего от него хотели? С ними до сих пор никто не разговаривал. Их не били, ничего не просили. Их просто доводили до той кондиции, в которой человек способен пойти на что угодно, особенно если рядом с ним — и наравне с ним — страдает его жена, никак уж не заслужившая такой пытки.
Оказалось, их привезли на овощебазу. Здесь пленников опять погнали к контейнеру. Кинули пару ватников — нравы смягчились. Явно — к разговору. Через некоторое время за ним пришли. Директора увели, посадили в мягкий джип — прямо пятизвездочный отель, это после
Говорили двое, опять в масках-колпаках.
— Юрий Алексеевич, мы, конечно, можем рассчитывать на ваше понимание?
— Проехали.
— Хорошо, без преамбул, — директор отметил, что далеко не сельские парни работают на этих бандюганов. Юридический факультет, мальчики-чиновники — они могли выдерживать такие паузы да вворачивать такие словечки. Дала себя знать сословная ненависть — Нертов с ненавистью приложил этажами…
— Хорошо. Нам много-то не надо. Только подпись личную. Жирненькую. В двадцати экземплярах.
— Нет.
— Сколько наша директорская светлость ее ставить будет? Еще сутки? Неделю? Месяцок? А производство — побоку, да? Директора нет, пропал. За границу, должно быть, бежал Нертов. С наворованными миллионами. Еще не читали? Пожалуйста, вчерашний номерок свежего органа: пропал, но говорят, что после театра на казенной «Волге» был доставлен в аэропорт, откуда отбыл в известном направлении, в теплые края, где проживают родственники его национально угнетенной жены. Достаточно, а? Или еще чего хотим? Не ищут вас, Юрий Алексеевич, не ищут, разве что сынка вашего в армии вдруг хватятся. Мало ли какой солдатик сдуру пальнет, а? Все-таки прокурор — мог обидеть кого. Ой, умора — вот и ОВИР подтверждает, что выдал вам паспорт новой серии…
Паспорта Нертовы и в самом деле недавно оформляли, но для того, чтобы хоть раз в жизни по-человечески отдохнуть. Ирина так мечтала о Греции, о теплом море…
— Ну что, кончаем болтать? Подписи будем ставить или еще подождем? Что ты думаешь-то, козел старый? — сорвался один из них. — Нет тебя, нет! В асфальт тебя закатаем — никто не хватится. А сынка твоего, пожалуй, пожалеем. Лет десять дадим пацану пожить. На просторах тайги, а? Нравится? На жену твою тоже спрос найдем — еще не старая баба, неделю протянет. А после без очереди в крематорий, а? — Бандит загоготал, сам довольный своей идеей…
Нертов рванулся с места.
— Куда? — Осадил его тот, что попроще. — Держи бумаги.
Толстая пачка бланков. Не копии на ксероксе — типографские. Печать…
— На печать пиши! Держи ручку.
Он понимал, что это — катастрофа. Но все потом объяснит… Кому?! Прокурору? Кто поверит, если даже билеты на предстоящий День милиции они получили с женой с факсимильной подписью одного из питерских бандитов?..
Безнадежность… Он взял бланки и ручку. Холодная испарина выступила у него на лбу.
— Поспешай, дед. Подписывай. А то опоздаешь на работу, — и парни довольно засмеялись…
Через несколько часов директора с женой высадили из УАЗика прямо у их нового коттеджа…
Необъяснимое исчезновение и столь же загадочное появление Нертова-старшего наделали немало шума не только в небольшом областном городке. В плену у бандитов они были целых четыре дня, и за это время газеты успели составить не одну версию происшедшего. Та версия, о которой сказали Юрию Алексеевичу сами бандиты, была не единственной. Каких только вымыслов не прочел потом директор. Самое странное для него заключалось в том, что его исчезновением были озабочены, похоже, только газетчики. Все комментарии правоохранительных органов сводились к тому, что ничего особенного, собственно, и не случилось: заявлений об исчезновении директора и его жены никто не подавал, а потому нет и повода для беспокойства. Бегство за кордон, о котором одна из питерских газет расторопно сообщила уже во вторник, не подтвердилось. В прессе же Юрий Алексеевич прочел о том, что он, оказывается, всего-навсего приболел в Питере и провел несколько дней у своей родни, о чем просто забыл сообщить своим сослуживцам. Что ж, эта придуманная за него финальная версия его вполне устраивала. Вернувшись в райцентр, он никому не стал рассказывать о том, что же произошло на самом деле.
Проблемы начались уже через месяц. Приносившая к нему бумаги на подпись бухгалтер Любовь Петровна с некоторым сомнением выложила факсы, пришедшие с одного северного металлургического комбината — сразу несколько требований проплаты поставок никеля в адрес его завода. В факсах же сообщалось, что никель уже отгружен и следует по адресу фирм, указанных в гарантийных письмах.
— Юрий Алексеевич, я что-то не припомню этих заказов. Никогда мы столько никеля не брали. Да и гарантий никаких не высылали — это уж точно, я проверила. Ерунда какая-то!
Любовь Петровна, конечно, не могла знать о том, что еще месяц назад на этот северный комбинат прибыл откомандированный Нертовым представитель их завода. Представитель, имевший на руках все необходимые, подписанные самим директором, подтверждения своих полномочий, разместил на комбинате заказы на поставки никеля, который в тот год мог отпускаться только ограниченному правительственными распоряжениями числу предприятий страны. Их завод как раз входил в этот перечень, так что вопросов не возникло. Руководство комбината, правда, было несколько озадачено слишком большими запросами завода — в прежние годы объемы поставок в этот райцентр были значительно ниже. Однако представитель Юрия Алексеевича решил эту проблему без труда: любопытство было пресечено обещанием оплаты некоторых задолженностей комбината. И в самом деле, вскоре некто оплатил его долги по электричеству…
Счета и требования предоплаты и оплаты за пошедший потоком на завод никель посыпались на бухгалтерию. Объяснить кому-либо их происхождение Юрий Алексеевич был не в состоянии, хотя прекрасно знал, в чем здесь дело. Суммы складывались фантастические и, надумай сейчас тот северный комбинат взыскать их через арбитраж, завод Юрия Алексеевича был бы просто разорен.
Единственное, что оставалось Нертову-старшему, это обратиться за помощью в обслуживающий его завод банк. Это и был банк Андрея Артуровича Чеглокова.
Разговор с банкиром предстоял непростой. Как только в один из приездов в Питер Юрий Алексеевич намекнул Чеглокову, что у него есть одна крайне деликатная тема, Андрей Артурович предложил перенести встречу по этой теме куда-нибудь в спокойное место. «Не телефонный разговор», — промолвил он и предложил вместе пообедать.
Через Петроградскую сторону выехали к Черной Речке, миновали квартал-другой приземистых домиков и остановились у небольшого ресторана. «Здесь все свои», — успокоил Андрей Артурович. Их встретила симпатичная женщина, директор заведения, больше похожая на вузовскую преподавательницу. Как позднее узнал Юрий Алексеевич, она была женой одного из членов правления банка и еще недавно — доцентом экономического института.