Дело толстых
Шрифт:
Добыча ускользнула. Уехала в такси. Исчезла в ночи. Послала жирную фигу. И провернуть еще раз подобную комбинацию не удастся никогда. Боря протрезвеет, очнется и станет осторожным до подозрительности. Близко к непроверенной шалаве не подойдет.
Ломая тапками осколки вазы, Марта подошла к телефону и набрала сотовый номер Гудвина.
— Ты где?! — прорычала она.
— Девку у дома караулю, — отчитался Вова. — Нет ее нигде.
— Быстро ко мне, — приказала Домино и оборвала связь.
Ей
— Ничтожество! Импотент! — орала она. — Гудвин, клянусь, я загрызу его зубами!!
Вова с удивлением наблюдал дикий спектакль. Бесконечная ярость — привилегия мужчин; все ранее встреченные им женщины могли сердиться, рыдать, скандалить или тихо лить слезы. Истерика Домино показалась ему страшной. Где-то когда-то Гудвин слышал: немецкие антитеррористические группы получают приказ — при захвате бандитов в первую очередь уничтожать вооруженных женщин. Они, в отличие от мужчин, совершенно непредсказуемы и оттого наиболее опасны.
Гудвин подошел к бару, выбрал коньяк и налил Марте половину стакана.
— В фужер! — прорычала Домино. — Из стаканов не пью!
Вова послушно перелил «Камю» в фужер, протянул его женщине и, подождав, пока она выпьет, спросил:
— Что случилось, Марта?
— Он нас кинул, Вова! — с истерическим хохотом выдавила Марта. — Как последних фраеров!
— Не понял, — насупился Гудовин.
— Мы ему больше не нужны. — Домино запустила пальцы в волосы и взбила загривок в львиную гриву. — Сядь и слушай. — Гудвин сел на диван и уставился на внезапно, без всяких полутонов и переходов успокоившуюся Марту. — Мы ему больше не нужны. Могу сказать больше. Скоро Гольдман нас уберет. Как постоянное напоминание ужаса.
— Он сам тебе сказал? — Вова сходил к бару и налил коньяку в свой фужер.
— Нет, — уперев руки в бока, немного ернически произнесла Марта. — Он еще сам об этом не знает. — Женщина подошла к гостю, склонила свое лицо к нему и прошептала: — Но это будет. Обязательно. Рано или поздно. И никакие угрозы наябедничать маме Саре не помогут. Скажет — все это мелкая месть брошенной женщины.
— Уверена?
— Абсолютно. Эта тварь нас выкинет.
— А если…
— «Если», Вова, быть не может. Знаешь, как он теперь говорит об изнасиловании? «Невинное приключение»! Наше «невинное приключение». Тварь!
Гудвин достал из кармана
— Быстро же Боря оправился…
— А я тебе, Вова, говорила — тяни! Надо жать!
— А что я мог? — Гудвин пожал плечами. — Он же знает, у меня в городе все повязано.
Марта подняла голову вверх и завыла, как раненая волчица. Где-то в вое Гудвину послышалось «своло-о-очь!».
Выплеснув в крике остаток агрессии, Домино села в кресло напротив Гудовина, откинулась свободно и положила ногу на ногу:
— Мне нужен ствол, Вова.
— Очумела! — перепугался Гудвин. — Своими руками веревку мылить? Я — пас. На меня первого подумают…
— Ты не понял, Вова, — перебила Марта. — Мне нужен Борин ствол. Зарегистрированный.
— Зачем? — осторожно спросил Гудвин.
— Из этого ствола ты, Вова, загасишь бомжа. И оставишь пушку на месте.
Рука Гудвина непроизвольно дернулась, и длинный столбик пепла упал на черную футболку.
— Слабо, Вова? — усмехнулась Домино.
— Что ты задумала? — хрипло произнес Гудвин.
— Ничего особенного. Поставим Борю перед выбором — или признаваться в изнасиловании, или падать нам в ноги.
— Как это?
— В день, когда Боря будет один, без свидетелей, без телефона, ты загасишь бомжа. — Домино поправила на стройных ногах складки платья, уловила в глазах собеседника понимание и продолжила: — По номеру оружия менты выйдут на Борю. И никуда толстый не денется. Рассказывать о том, что ствол увела изнасилованная девушка, а потом где-то выбросила, он не будет. Побежит к нам и попросит помощи. А мы поможем, Вова.
— А адвокат?
— А алиби?
— А если у него будет свидетель, что такого-то числа в такой-то час Боря Гольдман был там-то и там-то?
— Изоляцию мы ему обеспечим. Все в наших руках. Главное — все сделать быстро, пока он не побежал в милицию заявлять о пропаже «игрушки».
— А если девчонка ствол все-таки выбросила?
— Это вряд ли. Она теперь с ним спать будет. Поверь, психология обиженной женщины мне известна лучше, чем тебе. — Домино вздохнула. — В крайнем случае спросишь, куда ствол выбросила, и постараешься найти.
— А отпечатки?
— А ты обойму, Вова, не трогай. Там Борины пальчики обязательно найдут. И спросят, почему вы, уважаемый господин Гольдман, о потере оружия вовремя не заявили? Как думаешь, поверят нашему Боре?
— А он нас не заподозрит? — продолжал осторожничать Гудвин.
— Я тебя умоляю, Вова! Ты в «невинном приключении» замаран больше его! Паровозом пойдешь!
— А если он сознается? — перетрусил Вова.
— Нет, — твердо произнесла Домино. — Боря предпочтет мокрую статью на себя взять, групповуха ему ни к чему.