Дело угонщиков автомобилей
Шрифт:
— Запомним, конечно, — сказал я.
— Тогда — удачи.
И полковник повесил трубку.
— Разрешение дано! — радостно сообщил я. — И еще, нам может позвонить Виталий Сергеевич Глебов. Он как раз и занимается этим делом и ему может быть интересно, что мы там выяснили. Наверно, он с тобой, Лешка, захочет в первую очередь побеседовать.
Лешка не сумел сдержать широкую улыбку.
— То-то! — сказал он. — Вот увидите, мы всем докажем, что правы!
Он великодушно говорил «мы», хотя ведь только он завелся с самого начала и был уверен в своей правоте, а я с Жориком и Илюхой поначалу восприняли его идеи с сомнением.
— Так нечего время терять! — сказал Жорик. — Вперед, включаем компьютер!
Лешка уселся за компьютер.
— Так... — бормотал он. — Вводим пароль...
Ох, и обалдели же мы, когда начали все разбирать! Сами представьте, многомиллионный город, где каждый день происходят сотни всяких случаев, при которых милиция обязана вмешиваться. Понятно, убийств или лихих грабежей совсем немного, но ведь какая-нибудь пьяная драка или скандал из-за подкрученных уличным торговцем весов, мелкие бытовые хулиганства тоже попадают в общую сводку происшествий, как и многое другое. И в этом море, если нырнуть в него без подготовки, можно и утонуть. И даже мы, хотя разбирались, что и как смотреть, поначалу немного поплыли. Правда, если продолжать сравнение с морем, то Лешка был отличным лоцманом, он четко прокладывал курс, выделял нужные группы данных, отсеивал лишнее, и вот уже из многих тысяч сообщений у нас осталось штук двадцать случаев мошенничества, которые стоило просмотреть, и мы стали их изучать, один за другим...
— Стоп! — сказал вдруг Жорик. — Ребята, кажется, есть!
Да мы и сами это увидели. И аж дыхание перехватило — неужели вот она, первая зацепка?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПЕРВЫЙ СВИДЕТЕЛЬ
Мы увидели фотографии людей, которые вполне могли быть Круглолицым и Высоким — во всяком случае, они вполне подходили под приметы тех двух членов банды, которые были условно обозначены этими кличками. Только теперь у них появились имена.
Банщиков Олег Владимирович — округлое добродушное лицо, мясистый нос, серые глаза, родинка на правой щеке, рост сто семьдесят один сантиметр.
Молебоев Павел Петрович — мягкий взгляд, располагающее к себе лицо, резкие скулы, зауженный подбородок, особой формы уши, вытянутые вверх и с почти приросшими мочками, рост сто восемьдесят пять сантиметров.
Засыпались они очень интересно, на мошенничестве, на котором жулики редко засыпаются. На «кошельке с долларами», знаете такую хохму? Идет человек и, будто случайно, роняет из кармана бумажник, из которого торчат краешки долларовых банкнот. При этом момент подбирается так, чтобы сзади, в двух-трех шагах, шел прилично одетый человек, у которого, по всей видимости, водятся деньги. В первом варианте идущий сзади подбирает бумажник и спешит догнать «растяпу» и вернуть ему его деньги. «Растяпа» сперва благодарит, потом пересчитывает купюры и вскрикивает: «Эй! Да у меня здесь трехсот долларов не хватает! Знаем мы таких «честных»!» И тут же появляется его сообщник — «случайный свидетель» того, как подобравший бумажник быстро вынул из него часть денег. Ошалевшему человеку угрожают милицией — и очень часто человек расстается со своими деньгами, лишь бы не связываться. Есть и вариант, когда намеченная жертва проходит мимо, и тогда сообщник выныривает, подбирает кошелек и громко говорит в ухо жертве: «Ух ты, какие деньжищи! Давай-ка дадим этому лоху отойти подальше и поделим деньги пополам!» Если жертва клюет, от жадности или от растерянности, то в момент дележа появляется владелец бумажника и поднимает дикий скандал. Подобравший кошелек от всего отнекивается и валит все на жертву, крича при этом, что половину денег этот человек уже забрал. И из жертвы, опять-таки, выкачивают деньги, угрожая милицией. Могут быть и другие вариации, но в любом случае суть сводится к одному: загнать человека в такое положение, когда ему будет казаться, что он практически не сможет доказать в милиции свою невиновность, и лучше расстаться с собственными деньгами, чем оказаться под долгим следствием по уголовному делу, а то и несколько суток в КПЗ провести.
В тот день, в среду, мошенникам не повезло вдвойне. Во-первых, человек, догнавший «растяпу», чтобы вернуть бумажник, оказался непокладистым. На него не подействовали угрозы вызвать милицию. Он поднял дикий шум, сам призывая милицию и заявляя, что разоблачит мошенников. Милицейский патруль оказался, на несчастье жуликов, тут как тут. А дальше мошенников подвел свежевыпавший снег. Дотошный командир патруля прошел по следам и без труда установил, что вплоть до появления намеченной жертвы «растяпа» и «свидетель» мирно стояли рядом и разошлись в разные стороны лишь тогда, когда жертва была совсем близко. Всех доставили в отделение милиции для выяснения обстоятельств. Дальше — больше. При личном досмотре и у «растяпы», и у «свидетеля» нашли «куклы» — пачки резаной бумаги, где только сверху и снизу для видимости положено по сто- или пятидесятидолларовой купюре. Поскольку в последнее время как раз в этом районе произошло несколько случаев надувательства при помощи таких «кукол» возле пунктов обмена валюты, милиция обрадовалась, решив, что нашла виноватых сразу в нескольких преступлениях. Банщикову и Молебоеву светило ответить за все — даже за то, чего они, может быть, и не совершали.
— Ребята! Это они! — шумно выдохнул Илюха. — Все точно, это наши угонщики! Попались, голубчики! Теперь осталось навести на них тех, кто этой бандой занимается — и пусть из этих бандитов вытрясут всю правду про их сообщников!
— Погоди, — тормознул его Жорик. — Рано радуешься. Видишь, их продержали трое суток и отпустили.
— Угу, — печально кивнул Лешка. — Пострадавшие от «кукольников» при обменных пунктах их не опознали — заявили, что их кинули совсем другие люди. Так что основное обвинение развалилось. А мошенничество, из-за которого они погорели, получалось достаточно мелким, даже несмотря на то, что у них были «куклы» в карманах. Вот их и отпустили под подписку о невыезде. Вплоть до суда, если суд состоится.
— Все равно странно! — сказал я. — Махинации с валютой и попытка вымогательства, да еще предварительный сговор. Отличный букет! Людей держат в тюрьме и за меньшее, не выпуская под подписку. Погляди, не хлопотал ли за них хороший дорогой адвокат. Если это так, значит, всполошились их сообщники по делам покруче всяких мелких вымогательств!
— Нет, — ответил Лешка. — Сам видишь, адвокатских запросов не поступало, и нигде в деле присутствие адвоката не отмечено. Их просто отпустили, продержав трое суток. Все что угодно могло быть. Могли «подмазать» кого-то. Могли договориться с человеком, которого они пытались кинуть, что они компенсируют ему моральный ущерб, если он заберет заявление. Да в конце концов могли пойти на сделку с милицией: будут закладывать всех валютных мошенников в округе, если их самих отпустят и делу ход не дадут! Таких мелких мошенников часто обрабатывают, чтобы превратить в стукачей. И этих можно было обработать.
— А я с Андрюхой согласен, — сказал Жорик. — Как-то странно, что их выпустили. И я тоже уверен, что это — наши клиенты! Они, говорю я вам!
— Это наше внутреннее убеждение, — сказал Лешка. — Нужны доказательства.
— Так за доказательствами недалеко ходить! — заявил Илюха. — Надо показать их фотографии ограбленным, и если их опознают — то дело сделано! Можно этому показать, Легавину, не похож ли один из них на «постового», который его тормознул, или «Адаму и Еве», или, Надежде Курагиной. Кто там еще есть?
— Вот! — показал Лешка на один из своих листов. — Список жертв и свидетелей. А выбрать надо тех, по чьим описаниям составляли словесные портреты и фотороботы Банщикова и Молебоева — тех, кто видел их лучше всего, вблизи.
— И кто видел эту парочку лучше всего? — поинтересовался я.
— Сейчас посмотрим. Ага, свидетель Вездеходов. Свидетельница Набойко. Потерпевший Утрусов. Потерпевший Егоров. Потерпевшие Маркин и Маркина, муж с женой. Потерпевшая Надежда Курагина и ее шофер и телохранитель Евгений Дроздянкин. Первым к их машине подошел