Дело в стиле винтаж
Шрифт:
— А Клара там была? — спросил Майлз.
Рокси взяла нож.
— Была. Но я ее проигнорировала. — Как ни в чем не бывало она намазывала на хлеб масло.
Майлз вздохнул.
— Но, не считая этого, ты хорошо провела время?
— Да. До тех пор пока какая-то идиотка не испортила мое платье.
— Какая-то идиотка испортила твое платье? — глупо повторила я.
Рокси спокойно посмотрела на меня:
— Именно это я только что сказала.
— Роксана… — Мое сердце подпрыгнуло. Майлз, кажется, готовился отчитать Рокси за грубость — давно пора. — Это такое
Рокси разозлилась:
— Я тут ни при чем. Эта тупица наступила на него, когда все стали подниматься наверх, чтобы определить самого нарядного гостя. И порванный сзади подол не способствовал моей победе.
— Я могу починить платье, — предложила я. — Если ты его мне покажешь.
— Я отошлю его обратно Лакруа, — пожала она плечами.
— Это будет стоить очень дорого. А я с радостью отвезу его своей швее — она великолепная мастерица.
— Мы поиграем в теннис, папа? — спросила Рокси.
— Или сама отремонтирую его — если не слишком сложно.
— Я хочу поиграть в теннис. — Рокси взяла еще один тост.
— Ты сделала домашнее задание? — поинтересовался Майлз.
— Папа, ты же знаешь, у нас каникулы. И нам ничего не задали.
— А разве тебе не надо написать эссе по географии? Ты должна была сделать это еще до каникул.
— О да… — Рокси заправила за ухо прядь взъерошенных после сна волос. — Это не займет много времени — ты мне поможешь?
Майлз вздохнул с преувеличенным терпением:
— Хорошо, а потом мы поиграем. — Он посмотрел на меня: — Почему бы тебе не присоединиться к нам, Фиби?
Рокси разломила тост пополам.
— В теннис втроем не играют. — Я посмотрела на Майлза, ожидая, что он одернет дочь. Но он этого не сделал, и я прикусила губу. — И я хочу поработать над подачей, так что ты будешь кидать мне мячи, папа.
— Фиби? — спросил Майлз. — Ты хочешь поиграть?
— Все в порядке, — спокойно сказала я. — Думаю, мне пора возвращаться. У меня много дел.
— Ты уверена?
— Да. Спасибо. — Я взяла сумочку. Хорошего понемножку. Достаточно того, что Рокси знает: я ночевала у них дома…
В понедельник утром я попросила Анни заскочить в банк и получить деньги. Она вернулась с экземпляром «Ивнинг стандард».
— Вы видели это?
В газете на центральных страницах был большой разворот о бале с фотографией лучше всех одетой гостьи — девушки в футуристском кринолине, который она сама сшила из серебристой кожи. Это было прекрасно. Имелась там и групповая фотография двух юношей и девушек, одной из которых оказалась Кэти. Газета привела ее слова, что на ней платье из «Деревенского винтажа» в Блэкхите, где можно приобрести прекрасные винтажные наряды по приемлемым ценам.
— Спасибо тебе, Кэти!
Анни улыбнулась:
— Это фантастическая реклама! Значит, она все-таки пошла на бал.
— Все чуть было не сорвалось. — И я рассказала Анни, что произошло.
— Ну, вы вернули свои сто фунтов, Фиби, и с хорошими процентами, — сказала Анни, снимая жакет. — А что нам предстоит сегодня?
— Я отправляюсь в Сиденхэм смотреть коллекцию одежды. Одна женщина уезжает в Испанию и избавляется от большинства своих вещей. Буду отсутствовать около двух часов…
Но поездка заняла четыре часа, потому что я не могла заставить миссис Прайс — шестидесятилетнюю пенсионерку, одетую в платье с принтами животных, — наконец-то замолчать. Она трещала без умолку, доставая одну вещь за другой и подробно объясняя, где первый муж купил ей то, а третий это, и почему второй муж не мог видеть такое вот платье и какими занудами оказываются мужчины, когда дело касается одежды.
— Вы, должно быть, носили только то, что вам нравится, — поддразнила ее я.
— Если бы все было так просто, — вздохнула она. — Но теперь я снова развожусь и поступлю именно так.
Я купила у нее десять вещей, в том числе два очень милых коктейльных платья от Оскара де ла Ренты, черное бальное платье с белыми шелковыми розами на плечах от Нины Риччи и креповое платье цвета слоновой кости с фестончатой каймой, сшитое Марком Боаном для Диора. Я дала миссис Прайс чек и договорилась, что заберу покупки в течение недели.
Возвращаясь в Блэкхит, я прикидывала, достаточно ли у меня места, чтобы хранить все эти вещи, — склад был забит до отказа.
— Вы можете избавиться от сумочек, купленных у Рика, — предложила Анни, когда я обсудила с ней возникшую проблему.
— Верно.
Я пошла наверх и, достав из коробки десять сумочек, вынула из одной механический карандаш и несколько квитанций из подделки «от Луи Вюиттона». Затем заглянула в сумочку от Кеннет Коул и усомнилась, могу ли предложить ее даже в «Оксфам», поскольку подкладка была в пятнах от потекшей авторучки. Я сложила в три больших пакета все, кроме двух сумочек, которые не хотела отдавать.
Сумочку «Глэдстоун» можно прямо сейчас выставить на продажу. Кожа была очаровательного коньячного цвета, в одном месте слегка поцарапанная, но это не бросалось в глаза. Я быстро отполировала ее и обратилась к сумочке-конверту из страусовой кожи, элегантно простой и безупречной — ею, должно быть, редко пользовались. Я проверила замок и, откинув клапан, увидела внутри небольшую рекламку, или, скорее, программку, достала ее и развернула. Это оказалась программа концерта камерной музыки, состоявшегося 15 мая 1975 года. Он был дан струнным квартетом «Грациозо» в «Мэсси-холле» в Торонто. Значит, сумочка прибыла прямо из Канады, а причина ее идеального состояния заключалась в том, что ею явно не пользовались с тех самых пор.
Программка была незатейливой и черно-белой. Первую ее страницу украшало абстрактное изображение четырех музыкальных инструментов, а на четвертой имелась групповая фотография музыкантов: трех мужчин и женщины лет сорока — сорока пяти. В первой части концерта они исполняли Делиуса и Шимановского, а после антракта играли Мендельсона и Бруха. О квартете говорилось, что музыканты выступают вместе с 1954 года и этот концерт — часть турне. Приводились также биографии музыкантов. Я прочитала их имена: Рубен Келлер, Джим Крессуэлл, Гектор Левин и Мириам Липецки…