Дело вдовы Леруж
Шрифт:
Но утопающий хватается за соломинку, и Ноэль решился, несмотря ни на что, пустить письма в ход.
Он попытался, используя свое влияние на мать, заставить ее подтвердить графу, что подмена имела место, намереваясь добиться от него внушительной компенсации. Г-жа Жерди с негодованием отказалась.
Тогда адвокат признался ей во всех своих безрассудствах, открыл матери глаза на их финансовое положение, не утаил, что он запутался в долгах, словом, обо всем рассказал и стал умолять г-жу Жерди, чтобы она попросила г-на де Коммарена о помощи.
В этом она тоже отказала. О ее решимость разбивались все его мольбы и угрозы. Две недели длилась тягостная борьба между сыном и матерью, и сын вышел из нее побежденным.
Тогда и пришла ему мысль убить Клодину.
Эта дрянь была с г-жой Жерди не откровеннее, чем с другими, но Ноэль ей верил и думал, что она вдова. Если она не сможет свидетельствовать против него, какие препятствия останутся на его пути?
Г-жа Жерди, а возможно, и граф.
Их он не слишком опасался.
Что касается г-жи Жерди, ей он всегда может возразить: «Вы отдали мое имя вашему сыну, а теперь готовы на все, чтобы он остался виконтом де Коммареном». Но как без лишнего риска избавиться от Клодины?
После долгих размышлений адвокат придумал дьявольскую хитрость.
Он сжег письма графа, удостоверявшие подмену, а оставил только те, которые позволяли ее заподозрить.
Эти-то письма он показал Альберу, рассудив, что, если правосудию и удастся выяснить что-либо о причинах убийства Клодины, оно, естественно, заподозрит того, кто получал от этого убийства бесспорную выгоду.
Нет, нельзя сказать, что он собирался свалить преступление на Альбера. С его стороны это была простая мера предосторожности. Он надеялся подстроить все таким образом, чтобы полиция понапрасну растратила силы в поисках предполагаемого убийцы.
Занять место виконта де Коммарена он тоже не собирался.
План его был прост: он убьет мамашу Леруж и станет выжидать; дело будет тянуться, он вступит в переговоры и заключит полюбовную сделку, выговорив себе состояние.
Ноэль надеялся, что, если мать и узнает об убийстве, ее молчание будет ему обеспечено.
Приняв эти меры предосторожности, он решил нанести удар во вторник, в канун поста.
Для пущей уверенности в тот вечер он повез Жюльетту в Оперу и таким образом запасся на всякий случай неопровержимым алиби.
Потеря пальто встревожила его лишь в первую минуту. Поразмыслив, он успокоился, убежденный, что никто ничего не узнает.
Ему удалось совершить все, как он задумал, и теперь оставалось только ждать.
Когда сообщение об убийстве попалось на глаза г-же Жерди, несчастная женщина догадалась, что это дело рук ее сына, и в первом порыве горя объявила, что пойдет и донесет на него.
Ноэль испугался. Мать была в страшном возбуждении, а ведь одно ее слово могло погубить его. Он решился дерзко опередить события и сыграть ва-банк.
Пустить полицию по следам Альбера значило обеспечить себе безнаказанность, а в случае вполне вероятного успеха стать наследником имени и состояния графа де Коммарена.
Стечение обстоятельств и страх подстегивали Ноэля, удваивали его хитрость и отвагу.
Папаша Табаре пришел как нельзя более кстати. Ноэль знал о его отношениях с полицией и понял, что лучшего наперсника ему не сыскать.
Пока была жива г-жа Жерди, Ноэль трепетал. Горячка не способствует сохранению тайн и развязывает язык. Как только больная испустила дух, Ноэль решил, что теперь он спасен. Не видя более препятствий, он торжествовал.
И вот когда он почти добился цели, все раскрылось. Как? Кто виноват? С какой стати воскресла тайна, которую он считал погребенной вместе с г-жой Жерди?
Но не все ли равно человеку, упавшему в пропасть, о какой камень он споткнулся, по какому склону скатился?
Фиакр остановился на Провансальской улице.
Ноэль приоткрыл дверцу, выглянул, проверяя, все ли спокойно вокруг, нет ли кого в парадном.
Не заметив ничего подозрительного, он, не выходя из кареты, сунул кучеру деньги в переднее окошечко, а затем, одним прыжком преодолев всю ширину тротуара, устремился вверх по лестнице.
Завидя его, Шарлотта радостно воскликнула:
— Это вы, сударь! Мадам с таким нетерпением ждет вас! Она места себе не находит от беспокойства!
Жюльетта ждет? Беспокоится?
Однако адвокат и не подумал расспрашивать горничную. Едва он переступил порог дома, к нему, казалось, вернулось обычное хладнокровие. Он понимал, какую неосторожность совершил, приехав сюда, и чувствовал, что дорога каждая минута.
— Если позвонят, — сказал он Шарлотте, — не отворяйте. Что бы ни говорили, что бы ни делали, не отворяйте.
На голос Ноэля выбежала мадам Жюльетта. Он поспешно втолкнул ее в гостиную, вошел следом и запер дверь.
Только теперь молодая женщина как следует рассмотрела любовника.
Он так переменился, лицо у него было такое искаженное, что она не удержалась от вопроса:
— Что случилось?
Ноэль не отвечал, он подошел к ней и взял за руку.
— Жюльетта, — спросил он хриплым голосом, не сводя с нее горящих глаз, — Жюльетта, скажи мне как на духу: ты меня любишь?
Она догадывалась, чувствовала: происходит нечто необычное; она ощущала атмосферу несчастья, но не могла отказать себе в удовольствии пожеманиться.
— Противный, — надув соблазнительные губки, отвечала она, — вы не заслуживаете…
— Перестань! — прервал ее Ноэль, с бешеной яростью топнув ногой. Отвечай, — продолжал он, сжимая что есть силы ее красивые руки, — да или нет, любишь ты меня или нет?
Сотни раз она дразнила любовника, забавляясь его яростью, смеха ради доводя до исступления, чтобы потом усмирить одним словом, но никогда еще не видела его таким. Ей было больно, очень больно, но впервые она не смела пожаловаться на его грубость.