Дело, взорвавшее СССР
Шрифт:
Коррупция, подкуп, взяточничество, делячество проникли в кадровую политику. Нередко на руководящую должность попадали и люди, нечистые на руку. Среди многих руководящих работников культивировалось весьма вредное мнение о нежелательности вынесения «сора из избы». Замалчивались факты взяточничества, хищений, морально-бытовых преступлений и др.».
Не стоит думать, что проблемы коррупции столь остро стояли только в Советском Союзе. В другой супердержаве, США, с этим делом тоже не все обстояло благополучно. Информация об этом регулярно доводилась до советских граждан, чтобы те не считали, будто мздоимство есть бич лишь советского строя. Например, аккурат в то же время, когда страна обсуждала события в Грузии (в начале 1973 года), в советских СМИ сообщалось, что прокурор штата Аризона обнародовал информацию о том, что действующий президент страны
Кто-то скажет: вот видите, в США дело о преступных связях сенатора хотя бы дошло до газетчиков, а в СССР такого и близко быть не могло. Но, как говорится, дьявол кроется в деталях. В США, как известно, две партии: республиканская и демократическая. Поскольку Голдуотер принадлежал к первой, компромат на него заказали конкуренты из противоположной. Но президент-республиканец оказался в итоге сильнее и расследование прикрыл. Чуть позже его самого разоблачат в ходе «уотергейтского» скандала и отправят в отставку, после чего уже пришедшие к власти демократы получат возможность защищать своих мздоимцев. Короче, наличие двухпартийной системы позволяло американским властям создавать перед населением видимость бескомпромиссной борьбы с коррупцией. В реальности же число мздоимцев там не уменьшалось, а только увеличивалось. Правда, в отличие от СССР в сети правоохранительных органов там иной раз попадали и «сливки общества».
Так, в начале 70-х за взятки угодили за решетку следующие деятели: бывшие губернаторы штатов Иллинойс и Оклахома Отто Кернер и Дэвид Хэлл, губернатор штата Мэриленд Мандель. В штате Нью-Джерси в течение нескольких лет на взятках «погорели» мэры десяти городов, три члена правительства штата, многие полицейские чины. В те же годы еще 15 членов конгресса США запутались в грязных финансовых аферах и попали под суд. Журнал «Юнайтес Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» писал, что в 1970–1973 годах в коррупции были замешаны 1598 высокопоставленных официальных лиц США. В одном только штате Иллинойс за это время активными взяточниками оказались 20 членов законодательного собрания штата и 100 полицейских чинов.
Но вернемся в Грузию.
За полтора года «чисток» Шеварднадзе освободит от должностей 20 министров и членов ЦК партии, 111 районных секретарей, трех секретарей горкомов, 10 мэров и т. д. На их места он назначит сотрудников КГБ и милиции, а также молодых партийцев — тех, кто входил в его команду. Этих людей в большинстве своем, конечно же, нельзя было назвать менее коррумпированными, но у них была масса других достоинств: они были более молоды, более амбициозны и, главное, не являлись идеологическими ортодоксами, как их предшественники. Если последние, как бы успокоились и замшевели в своем развитии, то эти наоборот — готовы были горы свернуть. Именно это рвение Москва в них больше всего и ценила. Она знала: эти, если и будут «брать», то уже с умом — с оглядкой на Центр. Как в том же Азербайджане. Там, после трех лет правления Гейдара Алиева должности в ЦК уже не продавали — боялись (ниже уровнем все осталось почти так, как было при Ахундове). Кроме этого, приход Алиева стимулировал экономическую активность Азербайджана, который вновь стал главным конкурентом Грузии в этом регионе. Особенно хорошо пошли дела в нефтяной отрасли, где в апреле 1971 года был зафиксирован рекорд страны: добыта миллиардная тонна нефти.
Грузинские события, а также показательные удары по советским диссидентам, осуществленные КГБ в том же году, значительно повысили рейтинг Юрия Андропова в глазах кремлевской власти. Итогом этого стало введение шефа КГБ в состав Политбюро (в апреле 1973 года), чего не было ровно 20 лет — с момента устранения Л. Берия. Как покажут дальнейшие события, это будет роковая ошибка Генерального —
Отметим также, что вместе с главным чекистом в состав высшего кремлевского ареопага будет избран еще один силовик — министр обороны Андрей Гречко, а также министр иностранных дел Андрей Громыко. Политбюро покинут Геннадий Воронов (председатель Комитета народного контроля СССР) и Петр Шелест (1-й секретарь ЦК КП Украины). Обоих отправят на пенсию. А хозяином Украины станет давний приятель Брежнева и такой же давний недруг Рашидова Владимир Щербицкий.
Сегодня уже трудно установить с чего начались неприязненные отношения Рашидова и Щербицкого. То ли в дело были замешаны какие-то личные мотивы, которые брали свои истоки еще с хрущевских времен (напомним, что оба руководителя были избраны кандидатами в члены Политбюро одновременно: в октябре 1961 года), то ли политические (конкуренция двух крупных республик за право считаться передовыми). Однако известно, что Щербицкий, к примеру, всячески противился публикации произведений Рашидова у себя на родине, чего нельзя сказать о последнем — он ни в чем подобном замечен не был. И каждый раз, когда в Узбекистане проходила очередная Декада украинской литературы и искусства сам ее открывал, поскольку понимал, что не стоит смешивать личные интересы и государственные.
Известно, что Щербицкого на дух не переносил и Петр Шелест, которого он сменил в кресле хозяина Украины. По словам Шелеста: «Щербицкий невоспитанный в партийном отношении человек, малокультурный, грубый и дерзкий в обращении с товарищами по работе, большой нытик. Он неавторитетен среди партийного актива и непопулярен среди народа». Однако, поскольку Щербицкий был другом и земляком Брежнева (оба были из Днепропетровска) это решило дело в пользу его назначения на высший руководящий пост в республике. Причем восхождению Щербицкого не помешала даже криминальная история, которая произошла с его сыном. Суть ее была в следующем.
Сын Щербицкого дружил с отпрыском знаменитой цирковой династии дрессировщиков тигров и львов Юрием Шевченко. И вот однажды в поисках легких денег Юрий предложил товарищу ограбить кассу родного цирка. Мол, кассиршей там работает его хорошая знакомая, пенсионерка, которая легко откроет им дверь. Так оно и вышло. Кассирша действительно не заподозрила ничего подозрительного и, несмотря на внеурочный час, пустила двух молодых оболтусов к себе в кассу. И жестоко за это поплатилась. Юрий выхватил из-под пиджака заранее припрятанный металлический обрубок трубы и обрушил ее на голову несчастной. От полученной травмы та скончалась на месте. А грабители обчистили кассу и были таковы. Однако истратить награбленное они не успели — уже на следующий день их арестовали. Шевченко был осужден на 15 лет, а вот сына Щербицкого от наказания освободили не найдя в его действиях состава преступления.
Вообще злоключения представителей советской «золотой молодежи» в те годы были притчей во языцех: о них не писали в газетах, но постоянно судачили на всех углах. Например, больше всего доставалось Галине Брежневой, слухи о скандалах с участием которой разносились по стране со скоростью пожара. Правда, она была чуть ли не единственным отпрыском членов Политбюро, о котором по стране гуляла нехорошая слава. Ничего подобного о других детях кремлевских небожителей сказать было нельзя. Например, сыновья Юрий Андропова, Михаила Суслова, Андрея Громыко, или дочь Алексея Косыгина вели малозаметный и вполне добропорядочный образ жизни.
То же самое касается и детей Шарафа Рашидова, о существовании которых жители Узбекистана, естественно, знали, но никогда не слышали о них ничего дурного. По этому поводу приведу воспоминания Л. Шабшая:
«Никогда не забуду как однажды, примерно в 1957 году в командировке, направляясь в буфет десятого этажа гостиницы «Москва», увидел в коридоре сына Рашидова, тогда маленького Вову (по-узбекски — Ильхом. — Ф. Р.). Я пригласил его позавтракать со мной, взял кефир и две булочки: себе — несладкую, ему — сладкую, учитывая, что ребенку это будет приятно. Вова посмотрел на булки и говорит мне: «Дядя Лазарь, а почему Вы мне даете лучшую булку, а себе взяли худшую? папа меня учил, что так делать нехорошо». Он взял нож, обе булки разрезал пополам, половину сладкой булки отдал мне, а половину несладкой взял с моей тарелки себе.