Дело земли
Шрифт:
Бамбук треснул.
— Осторожней, — спокойно сказала преподобная Сэйсё. — Ребра поломаешь, он говорить не сможет. Где богиня, червь?
— Нет ее здесь, — оскалился Пропойца. — Обещалась быть скоро, да не пришла.
— Врешь. И знаешь больше, чем хочешь показать. Мальчик, ты только с ним поосторожнее. Он хочет, чтобы ты его убил. Не оказывай ему услуги.
— Чего вру? Ну, поищите ее, поищите здесь, может, найдете? Хрен бы вы меня взяли, будь она сегодня тут. Она только с виду хрупкая, как куколка бумажная, а мне так чуть голову не оторвала…
— Что, на ее прелести пасть разинул? — спросил Садамицу.
— Ты бы тоже разинул, сынок. Там есть на что разинуть.
— Как давно ты собираешь здесь людей? — Райко, опираясь на посох, старался не шататься. — Кто с тобой в сговоре, кроме Великого Министра?
— Имел я Министра! Я служил только ей. Она обещала мне бессмертие. Обманула, сука…
— Она не обманула, просто не успела. Тебе повезло. Ты думаешь иначе, но тебе повезло.
— Обманула. Могла раньше…
— Как давно ты ее знаешь?
— Лет шесть.
— Где встретились?
— На севере. Нас в Дэва загнали… Мы в деревушке одной поживиться хотели, а там… Словом, не повезло. Меня она одного в живых оставила. Ей нужен был кто-то, кто знает юго-запад… Пообещала, что за верную службу примет к себе совсем. Сделает они при жизни, здесь.
— Эта пещера?
— Вроде как ее храм. Она привела меня сюда. Сказала — здесь я начну свое служение. Не собирался я ей служить. Очень мне надо — без яиц остаться и без языка. Пусть бы сделала меня демоном, а там бы мы посмотрели, кто кого…
О да, мы бы посмотрели, — Райко молча усмехнулся. Теперь ему было почти жаль Пропойцу. Глупый ты глупый кабан, гордишься своим огромным телом, клыками — и не подозреваешь, что на тебя с самого начала был готов вертел…
— Зачем тебе девушки?
— А тебе зачем? — Пропойца хрюкнул.
Райко ударил его по лицу — вышло слабо.
— Ты убивал их жестоко и кроваво. Зачем?
— Так надо. Чтобы стать они — надо пить кровь и жрать человечью плоть.
— Это богиня тебе сказала?
— Нет, сам догадался. За ними подсматривал.
Врет, — чтобы понять это, Райко не нужна была Сэйсё. Этот не стал бы чертить волшебных знаков. Он убивал бы девушек как попало.
— Дочь старшего конюшего из дома тюнагона жива?
— Жива.
— Она здесь?
— Нет. Богиня увела ее с собой.
— Врет, — бросила Сэйсё.
— Откуда ты взялась на мою голову, такая умная сука? — огрызнулся Пропойца.
— Благодари свою богиню, — засмеялась преподобная Сэйсё. — Она передала мне часть своей силы.
— Бабы, — Пропойца сплюнул. — Все зло от баб.
И тут в двери застучали:
— Господин! Господин! Что у вас там случилось! Откройте!
— Ломайте дверь! — заревел Пропойца. — Убейте их!
— Будете ломать, — перекрыл его Райко, — ваш вожак умрет первым.
— А ты кто такой? — озадаченно спросили с той стороны. — Кто это тут лает?
Райко уже успел изрядно надоесть этот вопрос. Он собрал остатки сил в один вдох и, радуясь, что наконец-то можно не позорить себя ложью и переодеваниями, гаркнул:
— С тобой, свинья и собака, разговаривает Минамото-но Райко, старший сын Минамото-но Мицунаки, правителя Сэтцу, потомок Шестого принца Садацуми в третьем колене!
За дверью раздался невнятный гул голосов, потом стук, топот и звуки свалки в небольшом пространстве.
— Здесь есть другой выход? — спросил Райко.
— Есть. Только я вам не покажу — все равно ведь убьете.
— Только небыстро убьем, — точно так же, спокойно и буднично, Сэйсё в дороге говорила о том, чтобы поймать рыбу в ручье или развести костер. Поэтому Пропойца еще ухмыльнулся разок, а потом вдруг понял и посерел лицом. Видно, выбор между гневом богини и монахини показался ему делом неподъемным, потому что он беззвучно зашлепал губами, не в силах ничего сказать.
Сэйсё подняла свой посох.
— А я знаю, где выход. Кинтоки, сдвинь-ка вон тот камень.
— Женщины! — напомнил Райко.
Где они — можно было и не спрашивать у Пропойцы: один из боковых отводов пещеры уже оглашали испуганные рыдания.
— Садамицу, выводи их всех, — скомандовал Райко. — Пусть те, что покрепче, несут Цуну.
Урабэ уже содрал откуда-то занавесь и перетащил на нее верного юношу. Из-под повязки у того еще сочилась вязкая темная кровь, но он порывался встать. Урабэ пришлось даже прикрикнуть, чтоб не дергался.
Девицы, которых Садамицу повытаскивал из-за грубой деревянной решетки, рыдали, кто-то даже заверещал заполошно, а между тем разбойники, видать, сочли силы, решили, что с шестью-то пришельцами как-то управятся, и стали бить в дверь чем-то тяжелым. Завалить дверь было совершенно нечем — вся мебель в пещере сводилась к дзабутонам и легким ящикам для одежды. Значит, нужно будет отбиваться, отступая — без надежды на спасение. Или…
— Тащите его сюда, — показал Райко.
Трое самураев поставили Пропойцу на колени против входа. Райко занес над ним меч. Садамицу, Урабэ и Кинтоки, взяв у бандитов луки и собрав стрелы, встали рядом со своим господином, готовые прикрывать его. Госпожа Сэйсё подгоняла женщин — кого криком, а кого и посохом. Проход, оставленный для Пропойцы, было достаточно широк — но и женщин в пещере оказалось не меньше трех десятков, а те, что несли Цуну, шли первыми и задерживали всех.
Когда последняя забилась в щель, госпожа Сэйсё прикрикнула:
— Вперед, куклы вы этакие! Вперед, и не останавливаться, пока не отойдете от выхода на расстояние полета стрелы!
После чего уперлась в камень плечом, а в стену пещеры — ногой, подналегла — и опять задвинула проход.
— Зря вы не ушли, — сказал Райко. — Они, едва до леса дойдут, потеряют себя от страха…
Не успел он договорить, как засов треснул и одна створка упала внутрь пещеры.
Трое самураев выпустили по стреле каждый — и трое разбойников, державших бревно-таран, упали. Двое других повалились под весом орудия, перегородив путь остальным.