Дело Зорге
Шрифт:
Одзаки снова кивнул.
— Все это я знаю. Но сейф капитана 1-го ранга Номуры — всего лишь один из этапов на пути этого документа. Надо методично проследить все этапы, прежде чем дать волю подозрениям.
— Вы подозреваете, полковник Одзаки, германское посольство? — спросил Номура.
— Нет, Номура-сан, ведь посольство не один человек. К тому же подозрение — слишком сильное слово. Прежде всего проследим путь, по которому прошел документ, а он ведет в германское посольство к капитану 1-го ранга Натузиусу.
— Я знаю Натузиуса много лет, — повысил голос Номура, — и знаю также этот тип немцев. Поэтому такой человек, как Натузиус, никогда…
Начальник контрразведки поднял руку.
— Я настолько невежлив, Номура-сан, что прерываю вас. Но вы напрасно возмущаетесь, я очень хорошо информирован об этом германском офицере. Мы знаем его биографию, нам известны его семейные дела… Уверяю вас, что и я очень уважаю капитана 1-го ранга Натузиуса. Но…
Вместо продолжения Одзаки улыбнулся.
— Но?.. — переспросил Номура.
— Но… немцы очень легкомысленны и доверчивы, когда дело касается сохранения тайны. Если вы познакомитесь с историей этой страны, то увидите, что они никогда не умели хранить свои секреты. Среди немцев много героев, но и много предателей. В то время как одни жертвуют собой во имя родины, другие либо служат врагу, либо перебегают на его сторону.
Номуре все это было известно, и он согласно кивнул.
— Вы полагаете, что легкомысленная болтовня в германском посольстве послужила причиной этого несчастья?
Полковник отрицательно покачал головой.
— Нет, одной легкомысленной болтовней не потопить судна. Тут не обошлось без предателя, имеющего радиосвязь, без человека, сумевшего воспользоваться этой болтовней. Предатель, вероятно, свой человек в посольстве. Он входит и выходит из него, не вызывая подозрений. Другими словами, я считаю, что он сотрудник посольства.
— Вы имеете в виду определенного человека, господин полковник? — не удержался шифровальщик.
Вопрос молодого капитана был задан в лоб, но Одзаки не ответил.
— Вам известно, как трудно нам было ввести в германское посольство надежных людей, — продолжал он свою мысль. — Но они до сих пор нам почти ничем не помогли и едва ли смогут помочь в дальнейшем. Я не имею права допрашивать работников посольства. Иностранные дипломаты, к сожалению, пользуются правом экстерриториальности… Они не подсудны нашей юстиции.
— Едва ли станет посольство возражать, — заметил адъютант барона, — если вы арестуете у них шпиона. Для немцев он не менее опасен, чем для нас.
— Конечно, — согласился Одзаки, — но они станут возражать, если я арестую кого-нибудь из их людей только по подозрению, для допроса. Ни одно посольство этого не допустит… Мне нужны доказательства. Но мы очень далеки от них.
Номура, поднесший было чашку с чаем ко рту, снова поставил ее на место.
— Скажите, а есть ли у вас хотя бы предположение, — спросил он, — кто мог это сделать?
И хотя целью сегодняшней встречи был разговор именно об этом человеке, Одзаки помедлил, прежде чем ответить. Он вовсе не был уверен в своей правоте.
— Да, есть такое предположение… точнее сказать, информация, которую я вчера получил от одного из наших агентов в Берлине. Но она ни о чем не говорит, странное совпадение — еще не доказательство.
— Но странные совпадения всегда заслуживают тщательного расследования, — настаивал Номура.
— Во всяком случае, несколько недель назад я кое-что предпринял, — продолжал Одзаки, — хотя немцы, кажется, над этим никогда не задумывались. Принято считать, что они очень основательные люди, но я бы этого не сказал. Нетерпение охватило его слушателей.
— А что вы предприняли?
— Я дал указание своим людям в Германии проверить биографию доктора Зорге и тщательно изучить его прошлое. Прежде всего выяснилось, что его мать — русская…
Присутствующие переглянулись. Шифровальщик удивленно пожал плечами.
— Прошу вас, господа… — успокаивающе произнес Одзаки. — Эта деталь пока ни о чем не говорит. У многих матери — иностранки, есть даже русские матери у японских офицеров. Мать господина доктора Зорге для нас не представляет большого интереса. Зато дед… дед доктора Зорге с немецкой стороны намного интересней!
Одзаки сделал паузу, чтобы еще больше захватить своих слушателей.
— Фридрих Альберт Зорге, дед нашего доктора Рихарда Зорге, в молодости был секретарем человека, которого весь красный мир почитает как своего пророка. Его дед был секретарем и ближайшим сотрудником Карла Маркса!
Капитан 1-го ранга Номура проводил гостей до ворот. Возвратившись в павильон, он нашел свою дочь в глубоком раздумье. Она не слышала его шагов и подняла голову лишь тогда, когда он обратился к ней.
— Ты слишком горячо заступалась за Равенсбурга перед ними, — упрекнул ее Номура, — даже поручилась за него. Это неумно, дитя мое. Японка не должна ручаться за иностранца.
Он опустился около жаровни. Кийоми видела, что отец очень озабочен.
— Но, данна-сан, [7] ты же знаешь, что я в самом деле могу поручиться за него.
Номура нахмурился.
— Я это знаю, — сказал он, — и сам доверяю ему. Но это — наше личное дело. Когда речь идет о безопасности нации, личные чувства должны умолкнуть. И твои чувства, Кийоми, тоже.
7
Так обращаются в Японии не только дети к отцу. Это обращение применяется и в разговоре с мужчинами, пользующимися уважением. Слуги также называют своего господина «данна-сан». (Прим. авт.)