Дэмиен

Кейси Л. А.

Я сделала глоток чая, чтобы попытаться успокоить свой расстроенный желудок.

— У меня рак молочной железы первой стадии, — сказала мама, и я инстинктивно потянулась, схватила ее за руку и сжала. — Я собираюсь объяснить тебе это настолько, насколько смогу. Твой отец лучше разбирается в этом, потому что я не знаю, что означают все эти громкие слова.

— Все в порядке, — заверила я ее. — Не торопись.

— Рак вырос в молочном протоке моей левой груди, — объяснила она немного дрожащим голосом. — Первая стадия

означает, что рак присутствует, но он локализован в области, где развились первые аномальные клетки. Врач заверил меня, что, поскольку заболевание обнаружено на ранних стадиях, его можно очень эффективно лечить.

Я кивнула, но ничего не сказала. Я не могла.

— Врач сказал, что у меня стадия 1А, это означает, что болезнь не распространилась на лимфатические узлы, так что это действительно хорошая новость.

Я поверила ей на слово.

— В моей левой груди есть небольшая опухоль, размером меньше арахиса.

Слышать слово «опухоль», какой бы маленькой она ни была, тошнотворно, и мне пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не расплакаться.

— Предлагаемое лечение должно начаться немедленно, — продолжила она. — На следующей неделе, если быть точной.

У меня перехватило дыхание.

— Ма.

— Все в порядке, — сказала она, сжимая мою руку. — Мне предстоит комбинация из операции и облучения. Химиотерапия на этой стадии не рекомендуется; она предназначена для более поздних стадий, когда рак более тяжелый.

Я поймала себя на том, что киваю головой, пока она говорит.

— Операция, которая мне предстоит, назначена на следующий четверг, и она называется лампэктомия. Врач удалит опухоль и как можно меньше тканей молочной железы.

Мое сердце бешено колотилось в груди.

— Я начну лучевую терапию через четыре недели после операции. Она будет проходить пять дней в неделю в течение пяти-шести недель, а после этого меня отпустят домой до тестирования через шесть месяцев, чтобы убедиться, что ничего не вернулось.

Я не осознавала, что дрожу, пока мама крепко не сжала мою руку.

— Милая, — сказала она. — Пожалуйста, не бойся.

— Я ничего не могу с собой поделать, — сглотнула я. — Бояться — это то, в чем я хороша.

— Нет, это не так, — твердо сказала мама. — Ты сильная женщина.

Я в это не верю.

— Ты крепкий орешек. Ты та, кто справится с этим.

— Мы все вместе пройдем через это, — заявила мама. — Я, ты и твой отец. Это затрагивает всех нас, поэтому бояться, чувствовать себя подавленной — это нормально. Я бы беспокоилась, если бы это было не так.

Я выдохнула.

— Я просто рада, что у нас есть план.

— Я тоже.

— Я поеду с тобой в больницу в день операции, — сообщила я ей. — И на все твои процедуры по облучению.

— Ладно, медвежонок. — Она улыбнулась.

Я сглотнула.

— Мне бы хотелось, чтобы это случилось со мной,

а не с тобой, ма.

— Никогда не смей так говорить! — сказала она с ослепляющим страхом, сияющим в ее карих глазах при мысли о том, что я когда-нибудь буду так же больна, как она. — Я рада, что это я, а не ты, слышишь меня?

Я кивнула.

— Поскольку у меня рак молочной железы, твои шансы заболеть им возросли, поэтому я хочу, чтобы ты ходила и проверяла грудь ежегодно, если можешь, хорошо? Я знаю, что для твоей возрастной группы рекомендуется делать это каждые три года, но меня это не волнует. Мы не можем быть слишком осторожными.

Я согласилась с ней.

— Я договорюсь о встрече со своим терапевтом, хорошо?

— Хорошо. — Она расслабилась. — Здорово.

Она замерла, когда из коридора донеслось мяуканье.

— Это была кошка, — сказала она, выпрямляя спину. — Ты оставила дверь открытой?

— Нет, — ответила я. — Но я действительно привезла с собой кошку.

Губы мамы приоткрылись от удивления, поэтому я быстро рассказала ей о том, как у меня появилась Барбара, что она здорова и только что получила свой первый курс прививок. Я забрала ее из прихожей и принесла ее переноску на кухню.

— Она белая, — выпалила ма, заглядывая в переноску. — И у нее один глаз зеленый и один голубой. Она такая милая.

— Правда?

— Привет, Барбара, — проворковала ма, а затем захихикала. — Не могу поверить, что ты назвала ее Барбарой.

— Мне нравится, — улыбнулась я. — Оно ей подходит.

Мама перевела взгляд с Барбары, сидевшей в своей переноске, на меня, пристально посмотрела на меня, а когда я усмехнулась, она ткнула в меня указательным пальцем.

— Что с тобой происходит? — шутливо потребовала она. — Почему ты кажешься другой?

— Другой?

— Да, другой. Ты продолжаешь улыбаться... вот так! Смотри, ты снова улыбаешься!

Я рассмеялась и покачала головой.

— Рассказывай!

— Возможно, я уладила все с Дэмиеном.

Глаза мамы расширились.

— Что ты имеешь в виду?

— Это значит, что мы вместе. — Я покраснела. — Как парень и девушка.

— Что? — Мама взвизгнула, потом понизила голос, чтобы не напугать Барбару. — Как это произошло?

— Мы поговорили, — ответила я. — Мы нравимся друг другу и хотим быть вместе, поэтому мы вместе.

— Это такой поворот событий, — сказала мама, приложив руку к груди. — Разве на днях он не поколотил брата Эйдин за то, что тот переспал с тобой?

Я съежилась.

— Да... но это в прошлом.

При упоминании о Данте я сделала мысленную заметку рассказать ему о новом статусе своих отношений. Не хочу тыкать ему это в лицо — он скорее всего будет рад, что я счастлива, — но я хочу, чтобы он уважал Дэмиена и не бросал ему в лицо наши предыдущие отношения, потому что это просто низко.