Демконтроль
Шрифт:
– Сейчас идем к кровати и ложимся. Дальше я все сделаю сам!
Она опять кивнула.
Максим медленно убрал ладонь от ее рта, сжал рукой Дашин локоть и повел к кровати. «Как скотину на убой», – на краешке сознания появилась мысль, но это уже не было важно. Она действительно чувствовала себя бессмысленным и бессловесным животным. Ватные пальцы не слушались, безуспешно пытаясь расстегнуть молнию на шортах. Наконец она справилась, легла и закрыла глаза. Тяжелое потное тело сверху, снова боль внизу живота… время тянулось бесконечно.
– Все.
Пока она трясущимися руками натягивала футболку, он успел полностью одеться.
– Расслабься. Поначалу всем девкам страшно и больно. А потом некоторым это даже нравится.
Максим снова превратился в рекламного блондина с ослепительной улыбкой. Даша ему не поверила.
Тетя Галя все это время ждала в коридоре. Увидев ее, Даша расплакалась.
– Ну-ну, не плачь. Все хорошо, все уже кончилось, – гладила она по голове. – Пойдем домой.
– Все только начинается. – Слезы текли ручьем, их невозможно было остановить. – Завтра опять сюда к девяти часам.
Семейный совет заседал уже полдня. Было выпито, наверное, с десяток чашек чая, но ни к какому решению так и не пришли. Даша заявила, что ни за что не пойдет туда завтра, хоть что с ней делайте. Вот родители и думали, что же с ней делать. То ли прятать от Демконтроля, то ли уговорить все же продолжить службу. Тетя Галя в очередной раз рассказала, как она служила в «корде», но дочь была непреклонна.
– Дашк, это тебя. – Сестренка протянула трубку городского телефона. Звонила Марина.
– Привет, синичка! Ну, ты как?
Они с Мариной встречались, но Даша никак не могла разобраться в себе, по-настоящему ли она ее любит, или это просто увлечение. Марина неоднократно намекала, что не против пожениться, но Даша все тянула.
– Ужасно! Мерзость какая! – Она опять разревелась.
– Да уж… сочувствую… не плачь, дорогая… может, мне приехать все же?
– Не знаю, Марин. Честно – мне сейчас ни до кого. Как представлю, что завтра опять туда же, – так трясет. – Рев перешел во всхлипывания. – А если потом еще забеременею, так это вообще мрак. Мало того что у меня кто-то в животе будет жить, так, говорят, это еще и больно.
– Ну, может, еще получится демобилизоваться досрочно. Я читала, далеко не всем девушкам, годным по здоровью, удается забеременеть. Сколько там надо ждать? Два с половиной месяца?
– Три.
– Все же лучше, чем год.
– Да я вообще не понимаю, почему до сих пор не отменят эту позорную «корду»! Ученые давно уже придумали, как делать детей в пробирке!
– Я слышала, это лоббируют сексуальные извращенцы. Ну, разные гетерики в правительстве. Типа нашего премьера.
– Да ладно тебе! Премьер нормальный гом, у него и муж есть…
– Муж… объелся груш. Ты чего как маленькая! Муж этот давно живет с другим, он-то нормальный. А премьер бегает по девочкам, только всячески скрывает это. Не видела, что ли, ролики в Интернете?
– Да это монтаж, доказали же.
– Кто доказал? Подконтрольный ему суд? Дашка, ну не будь такой наивной!
– Да черт с ним, с премьером! – вспылила она. – Мне-то что делать?!
– Тебе придется мучиться минимум три месяца, – отрезала Марина. – Не вздумай бегать от Демконтроля!
– А ты думай, что по телефону говоришь! – рявкнула Даша.
– Да я тебе это и лично скажу. Хочешь в тюрягу на десять лет? Дуреха, они ж тебя из-под земли достанут! Это ж Демконтроль!!! И потом, ты что, не знаешь, что всех заключенных детородного возраста используют для их нужд? Так тебе год мучиться, а так десять лет!
Даша притихла. Она, конечно, слышала об этом, но то были единичные случаи… «Или нам рассказывали только о единичных случаях», – шепнул ей внутренний голос. Конечно, когда мир столкнулся с гигантской демографической проблемой, почему бы не использовать уголовников для «воспроизводства человеческого потенциала», как они это называют? Если глава Демконтроля дошел до того, что начал пропагандировать гетероотношения, то дело совсем плохо.
– Да, ты, наверное, права. Если меня поймают, то мне крышка.
– Будь умницей, синичка. Ты мне очень-очень дорога, и я тебя буду ждать хоть год, хоть десять лет, но побереги себя. Тут ты хотя бы после процедуры домой приходишь, можешь принять ванну, расслабиться, почитать книжку. Если попытаешься сбежать – будет в тыщу раз хуже!
– Да, я знаю.
Она положила трубку с тяжелым сердцем. Марина, как обычно, права. Не Даше тягаться с Демконтролем. Эта организация шуток не любит.
На столе стояла очередная чашка чая с бергамотом. Тетя Галя суетилась у плиты, тетя Саша курила.
– Ладно, – убитым голосом объявила Даша. – Я пойду завтра.
Тетя Галя обняла ее и заплакала.
– Я знала, что у меня разумная дочь, – пустила дымовое кольцо тетя Саша.
На следующий день грязно-желтый коридор за табличкой «Медицинская служба коррекции демографии» или попросту «корда», как ее все называли, звенел голосами. Через секунду Даша, открыв дверь, увидела девушек призывного возраста, толпившихся в коридоре. Они громко смеялись, играли в карты и целовались.
– Ничего не знаю! Проиграла – давай исполняй желание! – настаивала высокая девица с короткими фиолетовыми волосами, обращаясь к маленькой худенькой девчушке в полупрозрачном платье.
– Ага, а потом мне твоя Ирка голову оторвет! – отбрыкивалась та.
– Ирки тут нет, а карточный долг – это святое.
Худенькая вздохнула, встала на цыпочки и крепко, взасос, поцеловала победительницу. Девушки вокруг заулюлюкали, кто-то начал считать, остальные присоединились, и вот они уже хором орут: пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… Рука победительницы тем временем полезла под подол побежденной, пытаясь обхватить узкие бедра.