Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Однако пакты могут иметь значимое влияние на перспективность транзита. Они могут привести к стабилизации политической среды в периоды отсутствия уверенности в будущем, поляризации общества и нестабильности в стране. Они являются открытыми доказательствами четкой приверженности политической элиты процессу демократизации (в отличие от неоднозначности, которая характеризует ранние периоды проведения реформ – например, период гласности и перестройки в странах бывшего СССР). Это, в свою очередь, может сподвигнуть конкурирующие между собой силы демобилизовать свой электорат, таким образом снизив вероятность открытых конфликтов и столкновений на улицах городов и поляризации уже разобщенной политии [912] . Наконец, пакты могут увеличить вероятность того, что решения, принимаемые политической элитой, будут реализованы и будут поддерживаться их сторонниками среди населения.

912

Вместе

с тем в ситуациях, когда находящаяся у власти авторитарная элита отвергает все планы трансформации режима, соглашения не являются возможными, и продолжение уличной мобилизации может оказаться единственным способом начать демократизацию.

Однако ряд ученых полагает, что пакты затрудняют политическое развитие и действуют против демократии. Как писали Гильермо О’Доннелл и Филипп Шмиттер [913] , пакты ведут политию к демократии недемократическим путем. Они являются исходом переговоров среди малой группы участников, представляющих существующие …группы или институты; они приводят к снижению конкурентности, равно как и конфликтности; они ведут к ограничению подотчетности населению и они намеренно искажают принцип равенства граждан.

913

O’Donnell, Schmitter, 1986, р. 38

Другие ученые, включая Терри Карл [914] , Франсис Хагопиан [915] и Адама Пшеворского [916] , полагают, что пактированные переходы приводят к корпоратистской или консоциативной демократии, когда конкуренция партий сводится к противостоянию элит, которые и являлись их авторами, что они тормозят социальный и экономический прогресс, содействуют развитию клиентелизма и коррупции и ограничивают политическую конкуренцию и доступ к участию в политике.

914

Karl, 1990

915

Hagopian, 1990

916

Przeworski, 1991

Анализ политических событий в Испании, Португалии и Греции за последние 30 лет после начала транзита в этих странах не предоставляет никаких доказательств этим положениям. Ни одна значимая политическая группа не была отстранена от участия в строительстве демократии. Единственным исключением является Испания, где сторонники ЭТА не допускались к участию в политике. Не существовало никаких способов закрепления какого-либо одного варианта демократии или последующего процесса принятия решений в новом режиме. В Испании сразу после введения в действие статутов об автономии Страны Басков и Каталонии в 1979 г. «политика консенсуса» была немедленно заменена на политику мажоритарности [917] . Более того, децентрализационные процессы велись по нарастающей на протяжении всех 30 лет, что превратило одно из наиболее централизованных государств мира в одно из наиболее децентрализованных государств Европы. В Португалии нестабильные, фрагментированные, многопартийные правительства первого десятилетия после революции были жестко заменены мажоритарной конкуренцией между одной масштабной партией левых (социалистической) и одной масштабной партией правых (социал-демократов). В целом, несмотря на сходные отправные точки транзита, когда во всех трех странах существовали авторитарные режимы правого толка, все три политические системы претерпели значительные изменения с момента окончания перехода. Сегодня они отличаются друг от друга как по структурированности, так и по политическим процедурам, как и все страны западной демократии [918] .

917

Bruneau et al., 2001

918

Bruneau et al., 2001

Заключение

В главе показано, что тип транзита политического режима может оказывать значительное влияние на успех процесса демократизации, по крайней мере в среднесрочном периоде. Не учитывая единственное региональное исключение – Страну Басков, транзит в Испании был инициирован правительственными институтами, созданными при прежнем диктаторе. Ни на одном из этапов данной трансформации не возникло институционального вакуума. Такая институциональная преемственность способствовала стабилизации политических взаимодействий между соперничавшими элитами, не препятствуя при этом полной демократизации и демонтажу авторитарного режима. Еще более важным фактором успеха транзита в Испании было принятие элитами определенных норм и процедур в ходе переговоров по созданию нового конституционного порядка. Разделяя многие элементы «консоциативной демократии», которую ряд известных исследователей считает способом регулирования и даже разрешения конфликтов в глубоко расколотых обществах, достижение инклюзивного соглашения между элитами путем закрытых переговоров между представителями всех политически значимых групп (за исключением басков) непосредственно способствовало тому, что они в полной мере приняли новый политический порядок, который сами же создали. Доказательством влияния этих «квази-консоциативных» норм и процедур на ход транзита может быть ситуация в Стране Басков. Не только баскские политические элиты не были включены в переговоры на первых стадиях согласования новой конституции. Главной ареной политических взаимодействий в баскском регионе стали улицы, на которых происходили беспрерывные столкновения между протестовавшими баскскими националистами и испанской полицией, при этом сопровождавшиеся террористической кампанией группировки ЭТА. Все это привело к поляризации общества и невозможности (до сих пор) достичь демократической консолидации в регионе.

Транзит в Португалии был совершенно другим, особенно в течение первых полутора лет после переворота, в результате которого был свергнут режим Салазара и Каэтану. Широкая мобилизация левых сил в Лиссабоне и латифундиях на сельском юге быстро привела к коллективизации и национализации сельскохозяйственной и промышленной собственности, но не вызвала движения в сторону демократии. Вместо этого крайняя политическая поляризация, взаимная агрессия политических оппонентов и существование правительства под управлением левой военной хунты значительно усложнили и отложили демократизацию, которая стала возможна только после контрпереворота, совершенного высокопоставленными военными. Однако по мере того как революционный процесс утихал, ситуация в Португалии начала напоминать Испанию, особенно потому, что основные шаги к установлению демократического режима включали заключение «частичных договоренностей» между партийными элитами. Вместе с тем преодоление некоторых издержек революции заняло более десятилетия. Парадоксальным образом одним из долгосрочных последствий такого революционного транзита было снижение поляризации между двумя наиболее крупными партиями, которым пришлось сотрудничать в борьбе за демократизацию.

Случай Греции является наиболее необычным, поскольку разрешение исторических противоречий (укорененных в гражданской войне конца 1940-х годов) было достигнуто в основном благодаря инициативам одного человека. Несмотря на свое прошлое как известного правого политика при недемократическом режиме в 1950-е и начале 1960-х годов, Константинос Караманлис получил от верховного военного командования, свергнувшего режим черных полковников, практически неограниченные полномочия, чтобы изменить дискриминационную политику, которая изолировала греческих левых от нормального участия в социальной и политической жизни. Вкупе с конвергенцией элит, последовавшей после впечатляющей победы Караманлиса на выборах в 1975 г., это способствовало тому, что крупнейшая левая партия ПАСОК полностью признала новый режим, сложившийся в рамках консолидированной демократии.

Примечательно, что ни один из этих трех случаев не представляет свидетельств о значительном влиянии экономических факторов (за исключением того, что глубокая рецессия середины 1970-х – начала 1980-х годов еще больше усложнила процессы политических изменений) или международного вмешательства (кроме военных конфликтов, которые дали начало краху правых авторитарных режимов в Португалии и Греции). При этом, хотя все три страны превысили пороговый уровень социальной модернизации, который многие исследователи считают необходимым условием успешной демократизации, консолидацию демократии нельзя считать автоматическим следствием развития социальных структур или культур данных государств. В самом деле, ведь в предыдущие десятилетия эти же факторы способствовали поляризации и нестабильности, которые вызвали появление авторитарных режимов. Вместо этого следует сделать вывод, что успех демократизации в Южной Европе в значительной степени объясняется моделями взаимодействия между политическими элитами – особенно партийными – на решающих этапах процессов режимных трансформаций.

Вопросы

1. Политические элиты были двигателем транзитов в странах Южной Европы, в то время как массовые социальные движения играли в лучшем случае второстепенную роль или, как это было в Португалии и Стране Басков, затрудняли или препятствовали установлению демократии. Напротив, в Восточной Европе падение большинства недемократических режимов не случилось бы без массовой общественной мобилизации. Что это говорит нам о данных двух группах акторов? При каких обстоятельствах одни или другие могут быть более важны или необходимы для успеха?

2. Сегодня поддержка демократизации или содействие развитию гражданского общества со стороны международных организаций считаются важными во многих частях мира, однако в Южной Европе правительственные или неправительственные международные акторы не играли существенной роли в процессе демократизации. Проанализируйте причины такой ситуации, а также выводы из нее для международной политики по продвижению демократии.

3. Некоторые утверждают, что экономические реформы (особенно те, которые способствуют созданию или укреплению рыночной экономики) являются необходимым условием успешной демократизации, но при этом подобные реформы не играли существенной роли в процессе демократизации данных стран. Почему? И что это говорит нам об отношениях между экономическими и политическими изменениями?

Поделиться:
Популярные книги

Возвращение

Кораблев Родион
5. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
6.23
рейтинг книги
Возвращение

Смерть может танцевать 4

Вальтер Макс
4. Безликий
Фантастика:
боевая фантастика
5.85
рейтинг книги
Смерть может танцевать 4

Осознание. Пятый пояс

Игнатов Михаил Павлович
14. Путь
Фантастика:
героическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Осознание. Пятый пояс

Провинциал. Книга 2

Лопарев Игорь Викторович
2. Провинциал
Фантастика:
космическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Провинциал. Книга 2

Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич
18. Сердце дракона
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
6.40
рейтинг книги
Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Краш-тест для майора

Рам Янка
3. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
6.25
рейтинг книги
Краш-тест для майора

Вечный. Книга IV

Рокотов Алексей
4. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга IV

Антимаг его величества. Том III

Петров Максим Николаевич
3. Модификант
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Антимаг его величества. Том III

Пропала, или Как влюбить в себя жену

Юнина Наталья
2. Исцели меня
Любовные романы:
современные любовные романы
6.70
рейтинг книги
Пропала, или Как влюбить в себя жену

Совок 4

Агарев Вадим
4. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.29
рейтинг книги
Совок 4

Попытка возврата. Тетралогия

Конюшевский Владислав Николаевич
Попытка возврата
Фантастика:
альтернативная история
9.26
рейтинг книги
Попытка возврата. Тетралогия

Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия

Лысак Сергей Васильевич
Одиссея адмирала Кортеса
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
9.18
рейтинг книги
Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия

Последний Паладин. Том 5

Саваровский Роман
5. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 5

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор