Демократизация
Шрифт:
С другой стороны, термины наподобие «соревновательного авторитаризма» или «полуавторитаризма», а также «электоральных» или «конкурентных» автократий берут за точку отсчета автократии и классифицируют страны в зависимости от типа или интенсивности авторитарного давления, исходящего от правителей. Различные формы «улучшенного авторитаризма» включают «электоральный» или «конкурентный» авторитаризм, если упоминать только самые часто встречающиеся в литературе наименования. Хотя мотивы, стоящие за конструированием этих терминов и категорий (прежде всего – стремление обойти ловушку «электорализма»), заслуживают одобрения, Ариэль Армони и Эктор Шамис предостерегают, что такое конструирование может вести к размыванию смысла понятий и путанице в эмпирическом анализе. С точки зрения упомянутых исследователей, «палитра выделяемых, но не должным образом определяемых режимов не только затрудняет отнесение той или иной страны к конкретной категории, но и затемняет фундаментальное различие между демократией и автократией» [119] . Одновременно они призывают
119
Armony, Schamis, 2005, р. 114
120
Ibid.
Как только мы признаем, что все политические системы разнятся по степени подотчетности правителей населению, немалая часть путаницы в понятиях, на которую указали Армони и Шамис, предстает следствием не столько неясности для исследователей границ между понятиями, сколько излишнего внимания к деталям и появления зачастую синонимичных терминов. Ни одна настоящая политическая система не будет в точности соответствовать идеально типическим свойствам, на основании которых выделяется теоретически прочный класс таких систем. И хотя существует соблазн создавать все более точные и подробные классификации, которые в еще большей мере соответствовали бы действительности, следует помнить, что классификация с числом элементов, равным числу классифицируемых случаев, не имеет смысла. К счастью, большинство различений, на основании которых были выделены подтипы демократических, автократических и гибридных режимов, могут быть учтены в четырехчастной классификации, предложенной в предыдущей главе. Если уровень демократичности страны есть степень, в которой граждане наделяются властью посредством верховенства закона и демократических прав на участие, мы можем расположить все существующие страны в континууме, одним из полюсов которого будет идеально подотчетная демократия, а другим – автократия с полным отсутствием такой подотчетности. Хотя между этими полюсами располагается множество оттенков серого, отнесения гибридных режимов либо к плебисцитарным автократиям, либо к конституционным олигархиям обычно достаточно для того, чтобы ключевые аспекты эффективной демократии оказались учтенными. Более подробные различения лучше схватываются количественными шкалами.
Заключение
В этой главе были освещены основные проблемы, на которые исследователям следует обращать внимание при измерении демократии в разных странах и в разное время. Эти проблемы также нужно принимать в расчет желающим использовать существующие индексы демократии, включая рассмотренные нами. Сравнение четырех основных индексов демократии выявило недостатки как слишком мягких, так и слишком жестких требований в отношении демократии. Выставляя слишком мягкие требования, Ванханен порою вынужден классифицировать как демократические страны, которые рассматривались бы как недемократии другими исследователями. Это объясняется невниманием Ванханена (как и, в меньшей степени, Пшеворского с соавторами) к тому факту, что электоральное участие и конкуренция партий могут обеспечивать подотчетность политических лидеров населению с разной степенью эффективности. Напротив, выставление слишком жестких требований и включение в понятие демократии социальных и политических аспектов, в действительности вовсе не обязательно присущих демократическому режиму, вынуждает Freedom House иногда лишать статуса демократии страны, которые – и совершенно оправданно – были бы признаны демократиями другими индексами. Из-за смешивания элементов демократии с различными аспектами частной, общественной и политической жизни не всегда ясно, измеряет ли Freedom House демократию или что-то еще, имеющее отношение к качеству общественной жизни. В некотором смысле эта критика несправедлива, поскольку Freedom House не называет свой индекс показателем демократичности – в этом качестве его используют исследователи [121] . Так, в нескольких главах настоящей книги данные Freedom House тоже применяются для измерения степени демократичности.
121
Berg-Schlosser, 2004a
Нередко ученые имеют возможность использовать индексы не в завершенном виде, в котором они представляются разработчиками, а только отдельные их компоненты. В таких случаях исследователи могут применять собственные правила агрегирования и корректировать прочие параметры, чтобы получившийся индекс наилучшим образом удовлетворял специфическим целям проводимого анализа или в наибольшей степени отражал имеющееся у ученого понимание демократии. Все это возможно в том случае, если показатели демократии предоставлены в виде, позволяющем произвести их дезагрегирование. Это условие не выполняется лишь индексом Freedom House. Наконец, следует отметить, что индексы Polity IV и Freedom House были
122
Munck, Verkuilen, 2002
Хотя в настоящей главе обсуждались наиболее фундаментальные проблемы, с которыми сталкиваются исследователи демократии и демократизации при классификации режимов и квантификации их демократических черт, целый ряд вопросов остался незатронутым. Некоторые из них имеют техническую природу, но тем не менее, принимаясь за сравнение демократий, их важно брать в расчет. Например, Кеннет Боллен и Памела Пакстон [123] исследовали ошибки, которые могут пробраться в процесс кодирования из-за человеческого фактора. Проанализировав широко используемые индексы демократии, включая рассмотренный выше показатель Freedom House, они обнаружили, что экспертам нередко свойственно допускать ошибки измерения, и это может сказываться на валидности индексов. Несколько подозрительно, что такие индикаторы Freedom House, как «экономическая олигархия», «широко распространившаяся коррупция» или «религиозные иерархии» регулярно воздействуют на положение в рейтинге стран развивающегося мира, Ближнего Востока и бывшего коммунистического блока, но едва ли имеют какое-то значение для места в рейтинге Германии, Ирландии или Великобритании, хотя некоторые проблемы из указанного круга явлений довольно выраженно существуют в этих странах на протяжении уже многих лет. Другие исследователи обнаружили значительные ошибки измерения в Polity IV; эти искажения могут иметь заметные последствия при использовании индекса в качестве независимой переменной в межстрановом статистическом анализе [124] .
123
Bollen, Paxton, 2000
124
Treier, Jackman, 2008
Наконец, обсуждение гибридных режимов и подтипов автократии и демократии наводит на мысль, что давнее противопоставление «количественников», думающих в терминах «степеней», и «качественников», выделяющих категории, которые улавливают различия в «типах», следует забыть. Как отмечают Дэвид Кольер и Стивен Левицки [125] , многие исследования качественного характера на самом деле неявно опираются на порядковую шкалу степеней демократичности, а не на многочисленные номинальные различения. Что в действительности важно, так это то, чтобы классификации были подкреплены теоретически и обоснованы эмпирически посредством осмысленной соотнесенности с градационными измерениями демократии.
125
Collier, Levitsky, 1997
Вопросы
1. Как может быть измерена демократия?
2. Имеет ли смысл выделять степени демократичности при сравнении демократических систем?
3. Каковы преимущества и недостатки минималистского определения демократии?
4. Что такое гибридные режимы?
5. Сколько аспектов необходимо выделить при формировании количественной оценки демократии?
6. Являются ли некоторые аспекты более важными, чем другие?
Посетите предназначенный для этой книги Центр онлайн-поддержки для дополнительных вопросов по каждой главе и ряда других возможностей: <www.oxfordtextbooks.co.uk/orc/haerpfer>.
Дополнительная литература
Armony A. C., Schamis H. E. Babel in Democratization Studies // Journal of Democracy. 2005. Vol. 16. No. 4. P. 113–128; Collier D., Levitsky S. Democracy with Adjectives: Conceptual Innovation in Comparative Research // World Politics. 1997. Vol. 49. P. 430–451. Эти две статьи содержат обзоры и критические обсуждения специальных терминов для обозначения особых типов автократии, демократии и гибридных режимов.
Collier D., Adcock R. Democracy and Dichotomies: A Pragmatic Approach to Choices about Concepts // Annual Review of Political Science. 1999. No. 2. P. 537–565. Обзор очень многое проясняет в дискуссии о дихотомической и градационной концепции демократии.
Goertz G. Social Science Concepts: A User’s Guide. Princeton (NJ): Princeton University Press, 2006. Очень глубокое обсуждение конструирования в социальных науках таких понятий, как демократия.
Berg-Schlosser D. The Quality of Democracies in Europe as Measured by Current Indicators of Democratization and Good Governance // Journal of Communist Studies and Transition Politics. 2004. Vol. 20. No. 1. P. 28–55; Foweraker J., Krznaric R. Measuring Liberal Democratic Performance: An Empirical and Conceptual Critique // Political Studies. 2000. Vol. 48. No. 4. P. 759–778; Munck G. L., Verkuilen J. Conceptualizing and Measuring Democracy: Evaluating Alternative Indices // Comparative Political Studies. Vol. 35. No. 1. P. 5–34. В этих статьях очень подробно обсуждаются как индексы, о которых шла речь в настоящей главе, так и другие.