Демократизация
Шрифт:
Таблица 5.1. Страны со значительными изменениями в уровне развития демократии между 1972 и 2004 гг.
Примечание: Страна включается в список существенно более демократических или существенно менее демократических стран, если разность ее баллов по шкалам «демократии» и «автократии» по индексу Polity IV изменилась на величину, не меньшую 10, или если ее усредненный балл по шкалам политических прав и гражданских свобод Freedom House изменился
Представленный выше список позволяет кое-что понять. Во-первых, большое число стран – 64 – значительно продвинулись к демократии с 1972 г., по крайней мере по одному из индексов. Это не означает, что данные страны стали демократиями по всем параметрам. Они стали заметно более демократическими, если основываться на использованных выше индексах (по одному из них или по обоим сразу). Во-вторых, большинство из этих стран стали демократическими сразу по обоим индексам, что может свидетельствовать о том, что они действительно стали более демократическими во многих отношениях. В-третьих, весьма незначительное число стран стали или остались менее демократическими в указанный период (и нет ни одной страны, ставшей существенно менее демократической по обоим индексам). В-четвертых, демократизация происходила в Западной и Восточной Европе, в Латинской Америке, Азии и Африке. Теперь понятно, почему это «глобальная» волна, хотя перед нами все же в некотором смысле преувеличение, поскольку, с одной стороны, далеко не все страны учтены в данных списках, а с другой – в некоторых странах произошел откат от демократии.
В оставшейся части главы мы будем главным образом описывать эту волну демократизации. И у нас появится много вопросов относительно того, почему некоторые страны добились существенно б'oльших успехов и появились в таблице, а другим этого сделать не удалось. На рис. 5.1 представлены средние уровни развития демократии по регионам за период с 1972 по 2004 г. И здесь тоже немало интересного. Для начала взглянем на страны Западной Европы, Северной Америки и Океании. Это был самый демократический регион мира в 1972 г., и таковым он остается до сих пор. Также это первый регион, где началась волна демократизации. В трех государствах с авторитарными режимами на юге Европы произошли демократические изменения (начиная с Португалии), и, несмотря на все трудности, в них сложились устойчивые демократические порядки. Некоторые наиболее важные вопросы, связанные с историей демократии, как раз и заключаются в том, почему именно страны этой группы смогли демократизироваться раньше большинства государств мира, а также почему и каким образом такие страны, как Португалия, Греция и Испания, начали следовать их образцу в 1970-е годы.
Рис. 5.1. Средние уровни развития демократии по регионам мира в 1972–2004 гг.
Источники: Проект Polity IV (2007 г.) и региональные классификации автора.
В Латинской Америке демократизация началась позже. В 1970-е годы здесь все еще отмечался ее спад, но затем волна авторитаризма в странах Латинской Америки начала ослабевать. Период значительных изменений растянулся с конца 1970-х годов почти на десятилетие. Изменения были связаны не только с тем, что спустя десятилетие военные, совершавшие перевороты в Аргентине, Бразилии, Уругвае и Чили в 1960-е и 1970-е годы, «вернулись в казармы», т. е. ушли из политики, но и с тем, что многие старые авторитарные режимы начали открываться. Таким образом, в Латинской Америке происходила не просто «реставрация» демократии. Этот регион впервые в своей истории вышел на общую траекторию демократизации.
Азия к началу 1970-х годов немного отставала от Латинской Америки по среднему уровню развития демократии, но уже к началу XXI в. несмотря на значительные успехи этот разрыв значительно увеличился. В хронологическом отношении демократизация в Азии схожа с демократизацией в Латинской Америке: вслед за спадом, который пришелся на середину 1970-х годов, последовал подъем, продолжавшийся до начала 1990-х годов. В начале этого периода между авторитарными режимами в Азии было мало общего: во главе одних стран находились коммунистические партии, во главе других – президенты, запретившие оппозиционные партии и распустившие парламент, а третьими управляли военные. Но к середине 1980-х годов на Филиппинах и Тайване, в Южной Корее возникли мощные демократические движения, которые сыграли основную роль в осуществлении политических трансформаций. В Бирме и Китае демократические движения удалось сдержать. Значительное разнообразие типов политических режимов в Азии рождает множество вопросов относительно роли экономики, культуры и истории в формировании демократических институтов или других практик.
В 1972 г. Советский блок был, без сомнений, авторитарным со средним уровнем развития демократии значительно ниже показателей Латинской Америки или Азии (на самом деле он имел самые низкие значения в мире). Но начиная с 1989 г. коммунистические режимы один за другим быстро оказались на свалке истории. Наиболее характерной чертой изменений в этом регионе является то, насколько они были близки по времени. Если коммунистические режимы, несмотря на некоторые очень интересные различия между ними, представляли собой глубоко недемократические политические порядки, то посткоммунистические режимы различались гораздо сильнее: некоторые из них быстро достигли такого же уровня развития демократии, как у их западноевропейских соседей, другие же превратились в жесткие авторитарные режимы. Почему произошли столь масштабные изменения в разных странах приблизительно в одно и то же время? Почему государства, в течение длительного времени устроенные сходным образом, начали двигаться в настолько разных направлениях?
Демократизация Африки южнее Сахары также началась с показателя среднего уровня развития демократии ниже показателей Латинской Америки или Азии, да и сам процесс начался позже. Но с 1990 по 1994 г. многие страны этого региона значительно продвинулись к демократии. После 1994 г. отмечались менее существенные изменения. Нужно заметить, что период быстрых изменений в Африке последовал сразу после периода быстрых изменений в Советском блоке. Возникает вопрос: это простое совпадение, или в ход вступили какие-то транснациональные процессы?
И наконец, Ближний Восток и Северная Африка. В начале указанного периода страны этого региона были приблизительно на таком же уровне развития демократии, что и страны Африки южнее Сахары, однако по его завершении оказались на существенно более низком уровне развития демократии. Из всех основных геокультурных регионов мира, представленных на рис. 5.1, Ближний Восток и Северная Африка в наименьшей степени оказались затронуты волной демократизации. И это также вызывает интересные вопросы.
Но главная проблема, связанная с этими кривыми, – комбинация глобального тренда демократизации, значительное разнообразие по времени и даже локализация демократических изменений. Есть ли какая-то общая причина или причины в основе глобального тренда? Существует ли процесс взаимовлияния, когда более ранние случаи демократизации делают последующие изменения более вероятными? Из последующих глав книги станет ясно, что ответы на эти вопросы далеко неочевидны, и, вероятно, они будут оставаться предметом споров исследователей еще долго. Также неочевидно, что одни и те же ответы применимы в равной мере ко всем регионам и элементам общего тренда.
Другие способы организации данных вызывают все новые вопросы. Один из наиболее признанных способов обобщения различий стран по части демократии связан с утверждением, что она в наибольшей мере присуща богатым странам. На графике (рис. 5.2) страны мира разделены на четыре группы по показателю валового национального дохода (ВНД) на душу населения. Мы обнаруживаем, что уровни развития демократии и наблюдаемые тренды значительно изменяются в зависимости от уровня богатства: наиболее богатые страны вошли в 1970-е годы в группу наиболее демократических стран, беднейшие страны – в группу наименее демократических стран, а страны между этими крайними позициями по уровню ВНД на душу населения также оказались между крайними позициями по уровню развития демократии. Еще мы обнаруживаем, что демократизация происходила при любом уровне ВНД на душу населения, хотя для группы стран с «низким доходом» демократизация началась с задержкой.
География указывает не только на различия в уровне богатства, но и на различия в культурных традициях. Многие исследователи утверждают, что определенные культурные особенности благоприятны для демократической политики, а другие – нет (см., напр.: [180] ). Можно очень широко определить культурное родство, классифицируя страны по исторически преобладавшим в них религиозным традициям, объединенным в несколько больших групп. Разумеется, это слишком грубый подход, не позволяющий провести тонкий анализ богатства и разнообразия культур, но тем не менее он позволит сформулировать некоторые важные вопросы.
180
Inglehart, Welzel, 2005