Демократизация

Бернхаген Патрик

Демократические транзиты являются областью исследований сравнительной политологии, для которой пренебрежение международными факторами было, пожалуй, более явным, чем в других областях исследований. Джеффри Придхэм, описывая демократизацию в странах Южной Европы в 1970-е годы, утверждал, что «международный контекст – забытый аспект в изучении демократических транзитов. Растущее число работ в этой области, как теоретических, так и эмпирических, показывает, что в целом продолжается игнорирование внешних влияния и действия на причины, процессы и результаты транзита» [310] . В то же время такой решающий аспект влияния международного контекста на развитие демократических процессов в малых странах, как усилия по продвижению демократии в мире со стороны США, ЕС и других демократических держав, также остается в значительной степени неисследованным [311] .

310

Pridham, 1991, р. 1

311

Smith, 1994, р. xiii – xiv

К началу 1990-х годов под влиянием очевидной роли международной среды в переходах к демократии стран Центральной и Восточной Европы теоретики международных отношений и сравнительной политологии приложили значительные усилия к созданию подходов, которые бы преодолели разрыв между двумя политическими вселенными. В связи с этим появилось несколько междисциплинарных подходов, направленных на решение проблемы сочетания внешних и внутренних факторов в процессах демократической смены режима. Значимыми примерами таких новых подходов к изучению сочетания внешних и внутренних факторов в процессах демократизации являются концепция «демократизации через конвергенцию» Лоуренса Уайтхеда [312] , идея «демократизации через проникновения в систему» Джеффри Придхэма [313] , предложенное Дугласом Чалмерсом понятие «интернационализированной внутренней политики» [314] и разнообразные теории «диффузии» в духе эффекта «снежного кома» Сэмюэля Хантингтона. Уайтхед и Придхэм разработали свои подходы, анализируя демократизацию стран Южной Европы, а Чалмерс основывался на примерах стран Латинской Америки. Следует заметить, что на сегодняшний день эти попытки пока не увенчались появлением широко признанных объяснительных моделей. Все эти работы остаются на стадии начальных размышлений и нуждаются в дальнейших исследованиях на основе теоретических усовершенствований и изучения конкретных случаев. Действительно, сам Патнэм назвал свой подход двухуровневой игры «метафорой», которая может в лучшем случае послужить отправной точкой для построения «алгебры» [315] .

312

Whitehead, 1991

313

Pridham, 1991

314

Chalmers, 1993

315

Putnam, 1993а, р. 437

«Демократизация через конвергенцию» Уайтхеда происходит в процессе присоединения недемократической страны без утраты своего суверенитета к уже существующему сообществу демократических государств. Примером являются демократизации в Испании, Португалии и Греции, когда эти страны находились в процессе интеграции в Европейское сообщество. Согласно Уайтхеду [316] , наибольшие сложности в измерении влияния международных факторов возникали в промежуточных случаях демократизации через конвергенцию, когда «ключевые акторы, вовлеченные в процесс смены режима, могли быть абсолютно внутренними, однако их стратегии и расчеты зачастую формировались под давлением созданных вовне правил и структур».

316

Whitehead, 1991, р. 45–46

Концепция «проникновения в систему» Придхэма схожа с понятием «конвергенции режима» Уайтхеда. Согласно Придхэму, имеющие долгосрочный характер внешние факторы, которые «проникают» в данную политическую систему, оказывают влияние на фоновые условия и подготавливают изменение режима. Следовательно, даже если во время демократического транзита нет непосредственного присутствия внешнего фактора, влияние долгосрочных внешних факторов и степень «проницаемости системы» должны учитываться при объяснении смены режима [317] . Подходы конвергенции Уайтхеда и проникновения Придхэма полезны для понимания влияния внешних факторов на политические режимы тех стран, которые не находились в политической или экономической зависимости от какой-либо иностранной державы. Ловушкой обоих этих подходов является то, что они не являются теориями. Это скорее концептуальные рамки, в которых можно выстроить объяснительные модели для отдельных рассматриваемых случаев.

317

Pridham,

1991, р. 21–25

Третий подход к изучению роли внешних факторов во внутренней политике, названный «интернационализированной внутренней политикой» (internationalized domestic politics), был разработан Дугласом Чалмерсом для объяснения воздействия внешних факторов на развал авторитарных режимов и переход к демократии в Латинской Америке в 1970-1980-е годы. Чалмерс определяет «актора с международным базированием» (internationally based actor) как любого актора, вовлеченного во внутреннюю политику государства в течение определенного периода времени и встроенного в политические институты этой страны и отождествляемого с внешними источниками влияния [318] . Когда присутствие акторов с международным базированием значительно, тогда политическая система с такими акторами получает название «интернационализированной внутренней политики»: «интернационализированной» – ввиду присутствия упомянутых акторов, «внутренней» – ввиду того, что решаемые проблемы не являются предметом внешней политики или межгосударственных отношений, а связаны с принятием решений по внутренним делам страны. В отличие от более конвенционального видения международных факторов как возникающих исключительно из межгосударственных отношений и считающихся внешними для политической системы страны, Чалмерс дает новое определение политической системы как «включающей акторов с международным базированием в качестве стандартных составляющих системы, а не находящихся за ее пределами» [319] . Хотя Чалмерс подчеркивает тот факт, что интернационализированные внутренние акторы отнюдь не новое явление, он также утверждает, что интернационализированная внутренняя политика – новый феномен. Чалмерс объясняет данный феномен, с одной стороны, резким увеличением количества, типов, масштаба и ресурсов акторов с международным базированием, а с другой – трендом глобализации после окончания холодной войны, проявляющимся в виде развития коммуникаций, продаж национальных активов иностранцам через приватизацию, либерализации мировой торговли и общего снижения контроля нации-государства внутри своих границ над социальной организацией и производством.

318

Chalmers, 1993, р. 1

319

Ibid., р. 35

Четвертый взгляд на сочетание внешних и внутренних факторов в процессах демократизации концентрируется на идее «диффузии». Под диффузией понимаются множественные взаимодействия и взаимосвязи между двумя структурами, одной из которых является международный контекст, а другой – отдельная страна, находящаяся в этом контексте. Несмотря на последующую разработку разными исследователи более четко ориентированных моделей диффузии, хорошо известная теория трех «волн» демократизации Сэмюэля Хантингтона может считаться предшественницей этого подхода. В книге «Третья волна: демократизация в конце XX в.», вышедшей в 1991 г., Хантингтон говорил об эффекте «снежного кома», или эффекте демонстрации, усиливаемом новыми международными коммуникациями, о демократизации в других странах как об одном из факторов, которые проложили путь для третьей волны переходов к демократии. В более поздней статье «Двадцать лет спустя: будущее третьей волны» Хантингтон сделал акцент на понятии диффузии для объяснения возможностей трансформации электоральных демократий в либеральные демократии. В этой статье Хантингтон утверждал, что «степень восприимчивости незападных обществ к либеральной или электоральной демократии зависит напрямую от степени влияния, оказанного на них Западом» [320] . Для Хантингтона влияние Запада означало нахождение в сфере западной «цивилизации», которая сформировалась на основе норм и ценностей христианства. Поэтому, по его мнению, из числа незападных стран наибольшие шансы на превращение электоральных демократий в либеральные имели католические страны Латинской Америки и православные государства Центральной и Восточной Европы. Хантингтон пошел дальше, предложив идею создания сети или клуба либерально-демократических государств в форме Демократического интернационала, который он назвал «Деминтерн» с отсылкой к Коммунистическому интернационалу, или Коминтерну. Основной функцией Деминтерна стало бы «расширение демократии в глобальном масштабе и повышение эффективности демократии в странах» [321] . Деминтерн в каком-то смысле институционализировал бы механизмы и каналы диффузии идей и институтов либеральной демократии среди государств по всему миру.

320

Huntington, 1997, р. 10

321

Ibid., р. 11–12

Впоследствии идея демократической диффузии была детально проработана в двух аналитических моделях. В их рамках международный контекст любой страны складывается преимущественно из сети отношений с соседними странами из своего региона. Как таковой он не включает государства, международные организации и другие субъекты, функционирующие в более отдаленных частях мира. Дэниэл Бринкс и Майкл Коппедж [322] проанализировали масштабы и направления смены режимов в ряде стран с период с 1972 по 1996 г. Они обнаружили, что государства склонны к смене политических режимов, чтобы соответствовать общему уровню демократии или автократии в своем окружении, а страны, находящиеся в сфере влияния США, особенно склонны к демократии. Бринкс и Коппедж также показали, что страны стремятся следовать тому направлению, которым идет большинство других стран мира [323] . По их мнению, «любая модель, которая исследует детерминанты демократизации и не принимает во внимание такие пространственные отношения, является недостаточно точной» [324] . Вторая модель диффузии демократизации была разработана и проверена Кристианом Скреде Гледичем и Майклом Д. Уардом [325] . Эти исследователи обнаружили, что вероятность превращения автократии в демократию значительно повышается, если большинство соседних государств являются демократическими или же находятся в состоянии перехода к демократии [326] . По их мнению, «заметна тенденция к постепенным изменениям в сторону соответствия региональному контексту, и переход в одной стране часто распространяется на другие связанные государства» [327] .

322

Brinks, Coppedge, 2006

323

Ibid., р. 463

324

Brinks, Coppedge, 2006, p. 482–483

325

Gleditsch, Ward, 2006

326

Ibid., p. 928

327

Ibid., p. 929

Хотя модели диффузии достаточно убедительно продемонстрировали, что в ходе многих недавних примеров демократизации имел место эффект диффузии, эти модели не способны показать, как именно происходит диффузия и по каким каналам идеи и институты демократии распространяются среди соседних государств и обществ. Слабые стороны модели диффузии отмечали Бринкс и Коппедж [328] , которые признали, что «суть нашей проверки не дает возможность провести какое-либо эмпирическое исследование природы каузальных механизмов; самое большее, что мы можем предложить в этом отношении, – это набросок теории, согласно которой подражание примеру соседей вероятно». Гледич и Уард [329] также отметили, что «трудно в полной мере определить весь спектр возможных процессов демократизации на микроуровне и показать влияние на них международных факторов при построении агрегированной модели».

328

Brinks, Coppedge, 2006, p. 482–483

329

Gleditsch, Ward, 2006, p. 930

7.1. Ключевые положения

• В большинстве исследований демократизации предмет исследования рассматривается как внутренний вопрос, при этом незначительное внимание уделяется влияниям, исходящим из внешней среды.

• Международные аспекты демократизации были определены как демократизация посредством «конвергенции», «проникновения в систему», «интернационализации внутренней политики» и «диффузии».

Стратегии США и Европейского союза по продвижению демократии

Большинство теорий демократизации описывает международный контекст как «структуру», у которой нет общей логики, общего дизайна, конечной цели и лидера. Как правило, функции действующих агентов (agency) приписываются военным, политическим партиям, элитам и другим социальным группам в конкретной стране, которые реагируют на различные, зачастую противоположные, сигналы и влияния, исходящие из международного окружения. В то же время в получивших широкое распространение с конца 1980-х годов теориях «продвижения демократии» международный контекст превратился в «глобального агента», будь то отдельно взятое государство, как США, наднациональная организация, как Европейский союз, международная организация, как ООН, или транснациональная правозащитная сеть, подобная Amnesty International. Этот глобальный агент, не пассивная и медлительная структура, а сознательно и намеренно действующая сила, стремящаяся поделиться со странами новым образом мыслей, новыми институтами и моделями поведения во имя открыто заявленной цели продвижения демократии в этих странах. Согласно Питеру Бернеллу [330] , «индустрия продвижения демократии стала транснациональной и достигла небывалых размеров. Текущие расходы составляют от 5 до 10 млрд долл. ежегодно».

330

Burnell, 2008, р. 38