Демон Эльдорадо
Шрифт:
О чем он только не передумал за долгие часы бездействия! Сначала он вспоминал Арику и представлял, как женился бы на ней и завел детей, будущих солдат сына Солнца. Теперь, после провала задания сапаны Таури, этим мечтам не суждено было осуществиться.
Затем он воображал себя шаманом из прошлых времен, о каких ему рассказывал отец. Когда приходила пора, эти отмеченные Солнцем люди удалялись в такие же глухие пещеры и проводили дни в поедании кактуса ачумы или жевании коки с известью, чтобы вплотную пообщаться с духами предков. А если повезет, испросить мудрости у кондора, пумы
Успел Кетук и обследовать свое новое – скорее всего, не на долгое время – жилище. Ему посчастливилось, и он отыскал в одной из трещин почти целый кувшин с отбитым горлышком. В остальном же это был пригодный для хранения воды или варки похлебки сосуд. Также нашлось три кремня, искры из них при ударе вылетали вполне крупные и живые. И еще ему попался белый камешек размером с палец, превращенный в удивительный амулет. Спереди на нем была вырезана фигурка человека с угловатым телом и круглой головой. В одной руке он держал Луну, а в другой – Солнце. Кетук догадался об этом по длине лучей – у Луны они были короткими, похожими на пушок. На обратной стороне амулета старый мастер изобразил тех же богов, только соединенных в пару, и человека тут уже не было.
Солдат развязал веревку, на которой висел его детский амулет, и прицепил рядом с ним находку – в ней имелось необходимое для этого отверстие. Отчего-то Кетуку казалось, что изображенный на старинном амулете богочеловек должен помочь ему пройти через все опасности дикой жизни.
Увидев долгожданного «паука», что бесшумно проскользнул в пещеру, Кетук приготовился к появлению солдат Кумари под командой десятника или даже самого бога. Но ни голосов, ни шагов он не услышал, а потому в порядочном удивлении вскочил и встретил безголового божка лицом к «лицу».
– Что-то случилось? – промямлил он. – Я чуть не умер от голода!
Действие травки мунья уже закончилось, и живот у него буквально корежило спазмами. Брюхо «паука» с негромким шелестом раскрылось, и перед глазами изумленного солдата предстало содержимое выдвижного ящика. Рядом с резаком в нем лежало пять маисовых початков, два небольших мешка, ворох лепешек, связка листьев коки, прессованная известь и крупная серебристая рыба, еще шевелящая хвостом. Проткнутая насквозь, она измазала остальную пищу и оружие белесой слизью и кровью.
Поля были давно убраны, «пауку» наверняка пришлось тайком пробираться в окраинные домишки какого-нибудь селения – рядом имелось такое. Или на военный склад проник, судя по связке коки? Пожалуй, добытчик побывал в нескольких местах…
– Вода, – приказал Кетук и протянул побитый кувшин.
Божок схватил посуду двумя передними лапами, поместил куда-то под брюхо, и раздалось громкое журчание. Кетук расхохотался, но быстро замолк, остановленный болью в животе. Разумеется, в кувшине, который вернул «паук» новому хозяину, была обыкновенная речная вода. После того как солдат напился, ее как раз хватило, чтобы закрыть всю рыбину, порезанную на несколько
Восьминогий помощник сбегал по приказу за хворостом и принес его целую гору, прямо на спине.
Воодушевленный успехом безголового божка, Кетук отрезал и выбросил от рыбины голову и выковырял кишки, на что раньше ни за что бы не решился.
– Почему ты все время молчишь? – спросил он, когда утвердил посуду на огне и принялся медленно жевать второй початок. Из наставлений командиров он знал, что жадно наедаться сразу после голодного дня не стоит, чтобы пища зря не пропала. – Боги лишили тебя языка за болтливость? Рассказал бы хоть, где ты добыл такой отличный ужин.
Но безголовый молчал, только помаргивал синим огоньком на боку. Тогда Кетук протянул руку и нашарил у него в ящике, среди лепешек, оружие богов. Вынимал его он осторожно, словно смертельно ядовитую и живую змею.
Это был тяжелый и очень странный предмет красно-желтого цвета, который удобно лег в ладонь. Именно так держал его Алекос, когда резал скалы. Стараясь не направлять его смертоносное острие ни на «паука», ни тем более на костер, Кетук приблизил вожделенный резак к огню и всмотрелся в него.
– Неужели?.. – пробормотал он.
Оружие почему-то напомнило воину золотые фигуры людей и богов, что он не раз видел вблизи, когда патрулировал во двориках Храмов. Такая же шероховатая, в тонкой сетке сточенных неровностей поверхность, те же крошечные темные пятна и углубления, куда не дотянулся точильный камень мастера.
Это было невозможно, непостижимо! Ничто в резаке не говорило о том, что это подлинное оружие богов, с легкостью кромсающее вековой камень.
– Алекос резал силой мысли! – вырвалось у солдата. – Или острый луч шел у него из пальцев. А этот предмет он держал просто так, чтобы мы видели его оружие и боялись его! Нет, постой-ка…
Оказавшись в вынужденном одиночестве, Кетук приобрел свойство рассуждать вслух. Наверное, стены этого древнего рудника не раз слышали, как отшельники беседуют сами с собой, лишь бы только слышать человеческую речь. Подумав об этом, молодой солдат хмыкнул и вновь уставился на резак.
Пока вода с рыбой не вскипела, он безуспешно пытался, направив оружие на валун, добиться хоть какого-нибудь видимого результата. Все было тщетно – камень не поддавался, на что только воин ни нажимал. У него в руках оказался обыкновенный, правда мастерски отлитый, кусок меди!
– Великие боги, – наконец вздохнул Кетук, и ему в голову пришла новая мысль. – Может, у Алекоса есть настоящий резак, а эту штуку он специально давал «пауку»? Он боится людей? Не верит своему божку?
Все это были только предположения, и Кетук скоро устал от напряженных раздумий. Тем более и уха подоспела, так что он выбросил вопросы из головы и накинулся на роскошную трапезу. Такой вкусной похлебки он не пробовал даже дома. С помощью плоской щепки он вытаскивал из кувшина куски рыбы и едва проваренную крупу, потом торопливо дул на пищу и, все равно обжигаясь, кидал ее в рот.