Демон Эльдорадо
Шрифт:
Кетук представил, что он младший жрец в каком-нибудь диком племени и ему нужно посоветоваться с духами предков. Лучшего места, чтобы посетить подземный мир, и не представить. Беглец постоял возле узкого, где едва могли разойтись два человека, черного лаза в глубины скалы – тот уходил под уклоном вниз. Из дыры ощутимо тянуло холодом, и Кетук поспешил уйти к своему лежбищу неподалеку от выхода из рудника.
Верно говорят жрецы: именно в таких местах и можно соприкоснуться с нижним миром, обиталищем мертвых и еще не родившихся. Наверняка тут полно духов-хранителей этого святого места, а значит, они
– Хранители этого места, позвольте мне задержаться у вас в гостях, пока я не смогу вернуться к своей семье, – сев на валун и повернувшись лицом в сторону черного хода, проговорил Кетук. Для пущей убедительности он сложил ладони на груди и склонил голову. – Обещаю вести себя тихо и не чинить вам неприятностей.
Словно в ответ на его смиренные слова, в глубине скалы что-то слабо ухнуло, и Кетук ощутил дрожь камня. От испуга он едва не вскочил и не кинулся вон из пещеры, однако все же усидел на месте – от духов, если они разгневаны, все равно не убежать. Только собственный страх выкажешь, а воину это не к лицу.
– Истинные боги, – вырвалось у него, – я прошу прощения за поклонение чужим пришельцам с неба и за то, что принял помощь их слуги. Но иначе я бы не смог вновь повернуться к вам и умер в лесу. И меня обманули другие заблуждавшиеся. Ведь я всего лишь простой солдат сапаны Таури.
Похоже, Кетук угадал с покаянием, потому что духи молчали, не угрожая больше слабому человеку.
– Что я должен сделать? – спросил он.
Ответа не было.
– Как мне умилостивить вас? Вернуться я не могу, меня сразу схватят и казнят за то, что повредил разум безголового и украл его у богов. Может, отнять у божка его резак и ночью пробраться в Тайпикала? Отдать оружие Унако и прийти в казарму?
Но древние духи, кажется, совсем не интересовались заботами ничтожного солдата. Добившись от него смирения, они вполне могли уснуть до будущих времен. Кетук пожал плечами и расслабился – разрешение от хозяев пещеры получено, можно заняться собственными, земными делами.
Он попробовал думать, как ему жить дальше, но голод и жажда были так сильны, что никакие мысли в голове не появлялись. Тогда Кетук подобрался к выходу из рудника и раздвинул ломкие ветви кустарника. Небо было закрыто низкими тучами, и они стремительно двигались на восток. Видимые отсюда холмы были пустынны, нигде не поднимался дым костра и тем более не звучали голоса людей, собирающих хворост. Молодой солдат был унесен от города слишком далеко. Конечно, всегда найдутся рисковые ребята, готовые ради интереса забрести даже в такое глухое место, но сегодня Кетуку явно повезло с погодой. Того и гляди с неба польется холодная, словно родниковая, вода.
Он вслушался в лес, но все было тихо. «Паук» пропал, и неизвестно, помнит ли он еще о поручении, данном ему человеком. Может, моментально умчался к своим хозяевам, едва лишь потерял аймара из вида…
Кетук присмотрелся и обнаружил на взгорке в нескольких шагах от рудника пятачок знакомой травы. На случай голода сойдет и она. В дальних походах эта травка помогает на время забыть о еде.
Солдат осторожно выбрался на открытое место. Склонившись над порослью муньи, он потер сухие ломкие травинки пальцами и вдохнул резкий
На первое время этого хватит, а потом, глядишь, и безголовый божок вернется.
Часть III. Небесный огонь
После разговора с сапаной никакие обычные дела Аталая уже не влекли. Слишком мелкими по сравнению с судьбой народа казались ему проверки храмового хозяйства, школы и даже молчаливые разговоры с богами на вершине пирамиды. Последнее особенно отвращало верховного жреца – пережитый страх от мимолетного визита ночного демона все еще давил на него.
Вернувшись так рано домой, Аталай порядком изумил бы слуг, жен и детей, а потому он задумался, чем заняться в первую очередь. Естественно, дела семейные требовали его наибольшего внимания, а потому он отправился к Майте в школу жрецов.
Возле западных ворот уже разливался густой дух птичьего помета, доставленного лодками с побережья моря. Но на полях сапаны его еще не раскладывали, только поместили в амбар для промежуточного хранения урожая.
Один из младших наставников метнулся в здание, чтобы известить Майту о визите Аталая. Разговаривать с ней в школе он не хотел, чтобы не вводить в искушение любопытных и востроухих.
Майта появилась в сопровождении самого настоятеля, который вышел поприветствовать верховного жреца. Она остановилась поодаль, а луноликий учитель поклонился, так что его тяжелая нагрудная пластина с петроглифом отделилась от живота и закачалась, и сказал:
– Воистину замечательны успехи этой девушки. Ее вышивка достойна украсить покои самого сапаны, Аталай.
– Спасибо за похвалу, – улыбнулся тот. – А что, обучение будущих жрецов претерпело изменения?
– О, да! Нововведения почтенного мастера церемоний пришлись ученикам по душе. Поверь, Аталай, дискуссии так и кипят на уроках, и каждый день в спорах о природе и нравах богов и демонов рождается что-нибудь любопытное. Уже тьму табличек новыми символами изрисовали.
– Демонов, говоришь? – нахмурился Аталай. – А как же старое знание?
– Мир меняется так быстро, что мы уже не знаем – истинно ли оно… – понизив голос, признался настоятель. – Когда бог Солнца восходит утром на небосклоне, я молюсь, чтобы он не забыл нас завтра. А раньше мне думалось о куда более простых вещах…
– Мир не стал сложнее или проще, – жестко произнес верховный жрец. – Мы так же растим детей и заботимся о старцах, как тысячу лет назад. Боги могут жить среди нас, а могут вознестись на небо, но человек привязан к земле и недостоин рассуждать о Творце и его сынах.
– Они могут говорить о Коаау шестицу напролет, – пожал плечами настоятель. – Боги живут среди нас, и старое знание о них умирает… Я буду помнить об Энки, и дети мои будут, и внуки. Мы видели богов, Аталай, и мы не сможем быть прежними.
«Они все смирились, – признал Аталай и простился с главой школы. Майта молча зашагала рядом с ним, чинно сложив ладони на животе. Во время мудрого спора она стояла так же, только вдобавок низко склонив голову. – Им подарили вторую молодость, и они готовы славить самозванцев изо всех сил. И я был таким же».