Демон Эльдорадо
Шрифт:
– Посмотри на меня, – попросил Алекс, но она отрицательно помотала головой.
Тогда он легко подхватил ее под мышки и посадил перед собой на парапет, так что смог заглянуть ей в лицо. В уголках ее глаз он с ужасом увидел две крошечных слезинки.
– Ты боишься меня?
– Нет, – ответила Майта.
– Я не нравлюсь тебе? Ты любишь кого-то другого?
– Ты бог, – просто сказала она. – Человек может до смерти любить бога и поклоняться ему. Так собака любит человека больше жизни и ждет от него ласки. Ты будешь жить вечно, а я буду стариться и умру. Боги не могут любить человека, потому
– Да при чем тут она?
– Я видела, как вы разговаривали на берегу. Как равные. А у наших знатных мужчин языки отнимались, когда она смотрела на них, и глаза были как у собак.
– Да уж, причин у тебя достаточно, – сказал Алекс и снял девушку с парапета. – Не думай об этом, ладно? Боги тоже смертны, поверь – каждый из нас завтра может исчезнуть и не вернуться, а то и погибнуть.
– Даже ты? – испугалась Майта.
– Если откажешься стать моей женой, я умру от горя.
– Можно мне еще раз с отцом посоветоваться? – слабо улыбнулась она.
Вопрос об Аталае напомнил Алексу о его плане, однако обсуждать вопросы высокой политики здесь было бы неуместно. Поэтому он обнял Майту и повлек в сторону лестницы, ведущей в чрево Храма Солнца. Первый из солдат Кумари кинулся вниз, разведывая обстановку, а второй замкнул маленькое шествие.
Младшие жрецы уже успели повсюду заменить прогоревшие факелы, и весь путь до самых катакомб был прилично освещен. И широкий коридор, ведущий в сторону дворца, также.
– Покажи мне усыпальницу, – попросил Алекс. – Соратники хотят, чтобы я отыскал пропавшего божка. Вот я и подумал – если я сам возник там из пустоты, то почему бы слуге богов не сделать так же? Это мистическое место, в нем скрыта сила ваших правителей.
Майта заметно напряглась, но спорить не стала. У дверей в усыпальницу, как обычно, стоял воин при полном вооружении. Препятствовать Алексу в посещении святого места, понятно, он не посмел – молча снял засов и целиком обнажил разъяренную морду пумы, располовиненную дверями. «Помощник Энки» снял со стены факел.
Оба сопровождающих его солдата Кумари остались снаружи, повинуясь приказу: Алекс запретил им входить в помещение, пригрозив местью старых богов. Парни с облегчением прислонились к стене коридора.
В усыпальнице было еще холоднее, чем в катакомбах пирамиды и тем более на открытом воздухе. Но при этом удивительно сухо, будто небесная влага ни единой каплей не просачивалась сюда.
– Я никогда здесь не бывала, – прошептала девушка и прижалась к Алексу. – Старые боги могут рассердиться, что я вошла к ним.
– Не волнуйся, я сумею убедить их в твоей невиновности. – Голос Алекса прозвучал гулко, дробью замерев в отдаленных углах склепа. Пар от дыхания растворялся в темноте сразу за пределами факельного светового шара. – Уже убедил, только что. Они согласны показать тебе свое земное жилище.
– А хорошо им на небе?
Майта отодвинулась и сделала несмелый шаг в сторону ближайшего мертвого правителя.
– Почти как на земле… Только свет звезды очень яркий, спать не дает.
Майта рассмеялась и тут же испуганно прикрыла рот ладошкой.
– Они рады, когда кто-то посещает их.
Алекс направился вдоль ряда мумий, все как одна слепо глядящих перед собой полупустыми глазницами. Девушка поспешила за ним, пристроившись с противоположной стороны, подальше от мертвецов. Но древние хозяева этой земли, все еще грозные, никак не отпускали ее взгляд.
– На звездах скучно, и остается только наблюдать за людьми.
– Покажи мне небо, – вдруг сказала Майта. – И я тоже хочу посмотреть на мой народ сверху.
– Я не могу взглянуть на землю даже из будущего, – покачал головой Алекс. – Сверху люди кажутся такими крошечными, меньше лесных муравьев. Лиц не разобрать, даже не понятно, где мужчина, а где женщина. Этот мир – только моя иллюзия.
– Твой сон? Значит, я тебе снюсь?
– По-моему, так.
– Почему же ты хочешь жить в своем сне так, словно он не сон, а жизнь?
– Иначе он слишком быстро закончится…
Алекс приладил факел к стене, продев его в золотую петлю. Он с самого начала знал, что никакого робота здесь нет – проникнуть в город и тем более в Храм незамеченной у машины аннунаков ни за что бы не получилось.
– Как у вас получается так здорово сохранять тела мертвых? – спросил «помощник Энки» и провел пальцем по твердой щеке мумии. Пыли, к его удивлению, на ней не было. – Не хотел бы я оказаться на месте этого типа.
– Ты вернешься на звезды, – пожала плечами девушка. – Меня этому особо не учили, я только от отца слышала, он уже участвовал один раз в таком ритуале. Тогда умер прежний сын Солнца, который породил нынешнего сапану Таури. Сначала голову отрезают, потом вынимают из нее мягкое серое вещество, через нос. Глаза тоже, все равно они высохнут. Потом уже отделяют от человека-бога желудок, сердце, кишки и все такое и вымачивают в особенном растворе. Я не знаю, как его варят. Смазывают какой-то мазью и сушат на солнце, чтобы тело уменьшилось и потеряло лишнюю воду.
– А голову пришивают обратно?
– Сажают на золотой шест, – кивнула Майта.
– У нас на небе долго поклонялись одному мертвому богу. Десятки жрецов постоянно следили за тем, чтобы он был похож на себя живого.
– Но ведь мертвых богов не бывает, – удивилась она. – Сын Солнца только один, и он всегда живой, только выглядит по-разному.
Майта совершенно освоилась в усыпальнице и даже перестала ежиться от прохлады. Все великолепные предметы – керамика, утварь, оружие и ткани, что веками лежали на сундуках и покрывали золотые троны, живо интересовали ее. Разговаривая с «богом», девушка то и дело завороженно трогала блестящие поверхности и гладила старинную одежду. В один из золотых щитов она несколько минут разглядывала себя, поправляла волосы, и даже мазнула по нижней губе помадой.
– Я хочу, чтобы ты стала моей богиней, – вырвалось у Алекса. – Ты готова сделать один шаг на небо?
– Как это? – испугалась Майта.
Алекс аккуратно подхватил ближайшую мумию, словно ребенка, за сложенные на груди руки и пересадил на огромный кувшин, стоящий рядом с «троном». Майта слабо вскрикнула и в страхе закрыла глаза, однако ничего страшного, разумеется, не произошло. Потолок не обвалился, а дух старика не восстал со скрипом и гневными словами. Высохшее тело древнего правителя, покачнувшись, застыло прислоненным к стене усыпальницы.