Демон-Хранитель
Шрифт:
— Моя подзащитная беременна.
Суд. Часть вторая
— Моя подзащитная беременна.
Слова Архангела эхом разнеслись по вмиг притихшему залу. От волнения я начал тяжело дышать и немигающим взглядом уставился на лицо Дженнифер, на котором как белые облака на синем небе проносились, сменяя друг друга эмоции: от непонимания до безграничной радости.
Джен смотрела на меня, а я не мог выразить никаких эмоций, ничего не отразилось на моём лице. Я просто остолбенел, потому что этого не могло быть от слова вообще. Люди и демоны слишком разные
Дышать становилось всё сложнее, мне даже показалось, что стены сжались вокруг меня. Дженнифер изменилась в лице, помрачнев и опустила голову, а из глаз закапали слезы.
«Да что за чёрт! Смотри на меня, Джен!» — готов был прокричать я.
Откуда-то с самого дна моей демонической души поднялась радость, я ощутил то, что ощущал всегда когда был рядом с моей девочкой — счастье. Среди творящегося нашего личного апокалипсиса, среди игры, в которой мы были лишь пешками, есть то, что заставляет меня ощущать вплоть до кончиков пальцев необъятную целостность. Я никогда не думал о том, что могу стать… отцом. При моём-то образе жизни и отношению к женщинам… я даже не задумывался о детях.
Я пытался поймать взгляд Дженнифер, но она смотрела на свои руки и глаз не поднимала, а мне хотелось придушить самого себя за то, что не дал ей понять, как на самом деле отношусь к этой новости. Да, я растерян, но и счастлив. Ответственности стало ещё больше, а вопрос стоит только о выживании, ведь я похоронил мечту о том, что мы когда-либо будем вместе с Дженнифер. Как можно быть настолько раздираемым такими разными эмоциями?
— Солидафиэль, черт бы тебя побрал, — пробормотал Сатана и его кулаки гневно сжались, увидев, как я якобы беззаботно пожал плечами.
— Вот только вопрос: зачем Гавриилу «топить» свою подопечную, — шепнул Валенсио вслух вырвавшуюся мысль, — этими вновь открывшимися обстоятельствами он подталкивает её к забвению, — на его щеках заиграли желваки.
— Этот хитровыдуманный индюк знает своё дело, он знает, для чего это делает, у него свои мотивы. Я это понял, когда узнал, что он согласился стать защитником души и сделал он это явно не по доброте душевной, — ответил ему Сатана.
Валенсио вновь уткнулся в бумаги. Я молчал, я молил, чтобы моя девочка взглянула в мою сторону, но упрямая смотрела куда угодно, но только не на меня. Я чувствовал её боль и я ничего не мог сделать, скованный мыслью о её спасении.
Висящая тишина в зале судебного заседания стала просто звенящей. Астрея о чем-то напряжённо думала и периодически неосознанно постукивала молоточком.
Потом словно собравшись с мыслями, судья мрачно проговорила:
— Вы можете чем-то подтвердить вновь открывшиеся обстоятельства, Архангел?
— Заключение сторон перемирия… — проговорил Гавриил, сияя, и передал бумаги Астреи.
— Хорошо, — раздражённо протянула Астрея, получила бумагу, просмотрев её и отдав Помпее.
Судья задумалась
— Судебное заседание откладывается до завтра для изучения вновь возникших обстоятельств, — судья стукнула молоточком и поспешила удалиться.
А я все смотрел на Дженнифер, лишь мельком взглянувшую на меня — обижена и потеряна, мне надо с ней поговорить, мне нужно ей сказать, что я чувствую, но её так же, как и меня, увели из зала правосудия.
На нижних этажах Дворца справедливости было не так радужно, светло и просторно, и меня впервые не тошнило от нарочито подчёркнутой святости и обилия белого света. Это было место для меня, для демона: серого и с темной душой. Я осмотрелся: камера оказалась очень тесной и маленькой, окон не было, жёсткая полка.
Я подёргал свои запястья, скованные в наручниках и усмехнулся. Мои преследователи опасались оставлять меня без них даже в закрытой камере. Дженнифер так же, как и меня, тщательно охраняли, однако я смел надеяться, что её содержат не в тюрьме и не в таких спартанских условиях, что меня.
Кому я ещё был нужен, кроме неё? Но я ошибался — похоже, существовал ещё кое-кто, кому было не плевать на творящийся в моей жизни коллапс. И это был ангел Федорио. Когда я увидел его, то был безмерно рад.
Он вошёл широким шагом и полы монашеского балахона из плотной ткани хлёстко ударяли по его ногам. Ангел был верен себе и не менялся. Собранный, серьёзный и очень честный. Даже к своим врагам, именно поэтому мы сдружились, когда было объявлено перемирие между сторонами.
Я широко улыбнулся и был действительно очень рад видеть его. В ответ получил такую же искреннюю улыбку.
— Ты влип, Солидафиэль, — глубоко вздохнув, произнёс ангел, — по-настоящему.
— Без тебя знаю, Федорио, — мрачно произнёс я, усмехаясь, понимая, что ангел не изменился, что его может поменять что-то действительно серьёзное, что ворвётся в его жизнь так же неожиданно, как Дженнифер в мою.
— Но я рад за тебя, ты вечно что-то… — он промолчал подбирая слова для моего поведения ранее.
— Искал? — предложил вариант я и улыбнулся, вспомнив свою неугомонность в отношении женского пола.
— Точно… надеюсь, ты нашёл, — усмехнулся Федорио и, глянув себе за плечо, убедился, что охранник не смотрит на нас, я подался вперёд, вслушиваясь в каждое слово. — У меня есть то, что может помочь вам со смертной.
— Что же? — я глянул в сторону охранника, убедившись в том, что мы тому и вправду не интересны.
— Амулеты, которые спрячут вас на земле, — произнёс он, — они же вызовут портал и вы сможете сбежать с неба.
— А наручники, Федорио? — проговорил я, вроде вновь воспарив от надежды, но потом снова помрачнев, — между прочим в тех, что ты делаешь, — я с укоризной и лёгким сарказмом помахал у него перед глазами ладонями.
— В них нет силы, — спокойно произнёс он и пальцем показал мне, что руны на них разомкнуты, такое может увидеть только опытный глаз, что был у моего белокрылого приятеля.