Демон-Хранитель
Шрифт:
Наконец, за мной пришли, и я пружинисто встал на ноги. По телу разлилась привычная сила, она бурлила во мне, для привычного меня действовать, нежели пускаться в длинные и пространные рассуждения. Я потянул чуть наручники, они слабо хрустнули, оставил их, так как пока ещё рано освобождаться от них. Тёмные стены подземных казематов сменились светлыми местами радужных пространств Дворца Справедливости, и у меня опять засвербело плюнуть себе под ноги, чтобы хоть как-то испортить эту напускную и фальшивую благость, те, кого хоть раз в жизни «ломала» система правосудия, сейчас бы поняли меня.
Меня ввели в зал полный
Заметив, что все стороны на месте и восстановив гробовую тишину, судья Астрея встала и начала свою речь:
— Провозглашается приговор Суда Справедливости: Властью данной мне Творцом я осуждаю душу и демона на забвение, приговор должен быть приведён в исполнение немедленно, у защитников есть немного вечности для обжалования!
По залу прошёлся ропот. Многие осуждали, шепча о дитя. Моё сердце сжалось от боли, а Дженнифер побледнела, и её глаза наполнились слезами.
— Осуждённому демону предоставляется последнее слово, — Астрея с немигающим, абсолютно ничего не выражающим взглядом обернулась ко мне — чистое слепое правосудие, действующее по Букве Закона, напрочь забывшее о его Духе. Так справедливость коснулась нас с Дженнифер: — Демон Солидафиэль, Вам есть что сказать?
Я поднялся с места, вышел на середину зала и огляделся.
Каждому заглянул в глаза и начал говорить немного хрипло, стараясь скрыть волнение, давясь еле сдерживаемым гневом, затаив надежду в душе:
— Оглянитесь вокруг. Что вы видите? Небеса! Чистые, красивые, даже плюнуть некуда. А жаль, мне очень хочется… Однако сейчас не об этом. Я, как помню себя всю жизнь, знал только одно — сила решает всё и важно соблюсти Закон перемирия. Я знал только ад, я — воин, я — обучал воинов, я — тот, кто встречал людские души в аду. Я больше ничего не ведал, пока однажды по глупой ошибке или велению судьбы не был отправлен на землю и приставлен к Душе, ставший, будучи по природе противоположным, для неё хранителем, демоном-хранителем, — я взирал на замершую Дженнифер, смотрящую на меня любящим тёплым взглядом. — Я рос вместе с ней, я испытывал все радости и горечи рядом с ней, я учился любить и ненавидеть, я — тот, кого опасается закон перемирия. Тут есть те, кто, возможно, никогда не испытает его на себе, а я испытал: перемирие в людях, в их жизни, в их ежесекундном существовании, являя собой одновременно свет и тьму, которые уживаются, причудливо переплетаясь в их сложной душе, раздираемые страстями, снедаемые болезнями, сгибаемые трудностями. Они для нас должны являться примером соблюдения этого грёбанного перемирия. Я люблю эту душу, я люблю моего ещё не родившегося ребёнка, которого справедливость обрекла на небытие, как и его родителей. Я — демон Солидафиэль, думавший, что то, что было до встречи с душой жизнью, познавший жизнь только с Дженнифер.
Замолчав снова, обвёл помещение глазами, видя поражённые лица присутствовавших. В зале повисло тяжёлое выразительное молчание. Ещё немного и понесётся залихватское: «Судью на мыло».
Астрея, ничего не сказав и не прервав меня, обратилась к Дженнифер:
— Имеет ли что сказать душа, перед исполнением приговора?
Дженнифер поднялась с места и умоляюще воззрилась на судью,
— Могу ли я вместо слов обнять Солидафиэля, Ваша честь?
Астрея вздрогнула и, позволив себе проявление чувств, чуть подалась вперёд с судейского места с изумлением глядя в изумрудные глаза моей девочки:
— Ты не боишься забвения, душа?
— Было бы глупо сказать, что не боюсь, Ваша честь, ведь я не знаю, что это такое, а неизвестность всегда страшит, — проговорила моя умница, — но я уйду туда с теми, кого знаю и люблю безмерно, у меня нет никого и ничего, кроме Солидафиэля и не рождённого ребёнка. И я прошу Вас, нет, я заклинаю, позвольте в последний раз обнять… — и она бесшумно зарыдала.
Зал немного заволновался, это было вне правил, однако, вне правил была и наша любовь и весь суд и приговор, решивший убить ещё не рождённое дитя.
Астрея застучала молоточком и, восстановив тишину и порядок в зале судебного заседания, проговорила:
— Разрешаю.
Дженнифер улыбнулась и сквозь слезы прошептала слова благодарности Астрее, отправлявшей нас своим решением в забвение. Она старалась не выдавать своё волнение перед предстоящим, выйдя из-за стола и направляясь ко мне. Моя девочка была напряжена, а, подойдя ко мне, нежно обняла.
— Ты готова? — шепнул я, дёргая наручники, которые тут же подались мне, увидев её утвердительный кивок, освобождая руки.
Резким движением и уже привычным жестом, значащим для неё больше, чем все мои скупые слова о любви, я завёл Дженнифер за спину и подавшись вперёд вытащил у близстоящего пристава его меч, пиная его на стол, за которым сидели Валенсио и Сатана, не успевшие среагировать, нелепо повалившись, как кегли. Несколько шагов и мы были у выхода. Я видел высокую фигуру архангела Гавриила, который выхватив оружие у одного из приставов, приближался к нам. Мы были уже в коридоре и я мысленно призвал портал, обратившись к амулетам Федорио, как архангел нагнал нас. Я услышал знакомый шум, в конце коридора возник проход на землю, туда надо было просто добраться. И об этом легко было только думать.
— Ты думаешь, демон, я так просто вас отпущу, — проговорил он злобно и сделал мощный выпад.
— Что тебе до нас, отправленных в забвение? — спросил я, уклонившись, прикрыв Дженнифер.
— Ты наивный, демон, жалоба на решение и Дженнифер продлят жизнь, покуда она не родит, а ты мне не нужен, — он холодно усмехнулся и снова выпад, на этот раз жёстче и озлобленное прежнего, от которого я с трудом увернулся, отмечая то, что архангел был хорош в бою на мечах. — Ты сыграл свою роль и тебя даже выгоднее уничтожить, твоя смерть мне на руку, чтобы посмертно сделать тебя героем, выпросив у творца больше преференций для ангелов.
Гавриил не подпускал нас к порталу, маяча ровно настолько, чтобы мы не смогли ускользнуть, но всё-таки я медленно и неуклонно туда приближался. Я видел, что народ высыпал из зала.
— Зачем тебе это, архангел? — мой выпад и совсем чуть до желанной земли. — Решил в бога поиграть?
— А ты сам не видишь, что случилось с миром, которым управляет творец? — проговорил Архангел и снова отрезал нам путь. — Может, пора всё изменить?
— И Создателем станешь ты? — с иронией произнёс я, и сделав широкий шаг, наконец приблизился к проходу.