Демон-Хранитель
Шрифт:
— Он не соблазнял меня, — тихо, но твёрдо проговорила Джен и тепло поглядела на меня, — мы оба этого желали…
— Защитник Гавриил, поясните теперь душе, что она должна молчать всё время, пока ей не предоставят слово, — также безучастно, спокойно и ровным тоном сказала Астрея.
Гавриил взглянул на мою девочку и та, кивнув, замолчала, так же как и я опасаясь, что ей не позволят присутствовать на судебном заседании и мы не сможем видеться хотя бы так.
— Есть ли в зале суда тот, кто имеет что либо добавить к вышесказанному? — спросила Астрея, но в ответ
Громко чихнув, судья Астрея, виляя бёдрами удалилась из зала. Я увидел, как Сатана не отрываясь смотрел ей вслед. Я знал этот похотливый взгляд — у Астреи не было шанса. Толпа в зале стала расходиться.
— Тебя убьёт Лилит, — резюмировал я, усмехнувшись.
— Если узнает, — в задумчивости произнёс Сатана, потом как будто опомнившись, смерил меня надменным взглядом, — пойду, навещу судью.
— Я бы не рекомендовал, мой господин, — предупреждающе проговорил Валенсио о в попытке удержать Сатану (какое там, я-то знал его безудержность), — между тем демон продолжил, — Сатана, вы заинтересованное лицо в конце-то концов… — последняя попытка Валенсио остановить безумие охотника, так неожиданно проснувшееся в дьяволе.
— Очень заинтересованное, — проговорил хозяин преисподней и поспешил ретироваться.
Валенсио посмотрел на меня, мой красноречивый взгляд говорил о многом, демон тяжело вздохнул. Я увидел, как Джен и Гавриил встали с места и тоже удалились из зала. Дженнифер при этом неотрывно смотрела на меня, в её глазах стояли слезы.
— Вам не разрешат свидание наедине, — сказал мой защитник как отрезал.
— Нам нужно поговорить, возможно мы больше никогда не увидимся, — невозмутимо произнёс я, глядя прямо в его красные глаза.
— Вы так спокойно об этом говорите, — немного ошарашенно произнёс Винчесто и долгим задумчивым взглядом посмотрел на меня.
— Я могу представить, что нам за это будет: самое меньшее — её отправят на землю, стерев память обо мне, а меня в ад, и, поверьте, это будет лучший сценарий, — мои слова его расстроили, а перед моим внутренним взором предстал жалкий образ спивающегося ангела Джека, — самое жестокое — забвение для нас обоих.
Мой защитник молчал. Что он мог сказать? Он сам понимал, что я прав.
Я продолжил:
— Вы ведь наверняка тщательно копались в моём прошлом, перетряхнули всю подноготную демона Солидафиэля, знаете обо мне всё и понимаете, что я слов на ветер не бросаю, мне плевать на себя, но не на Джен. Но в то же время я понимаю, если я не выживу, то и ей не дадут жить, например, тот же Сатана, — чуть помедлив продолжил, — ваш хозяин любит потрясающие результаты и раболепную службу, но взгляните на меня, что я заслужил в итоге своей безупречностью…
— Вы такой же слуга, как и я… — он, воспользовавшись моей секундной заминкой, начал было.
— Уже нет.
Взгляд Валенсио скользнул по моей шее и он понимающе кивнул, вновь взглянув в мои холодно-голубые глаза как все ледники Арктики. И что-то подсказало мне, что он не так прост, как пытается казаться.
— Я сделаю, что смогу и попробую
Я кивнул с надеждой, зная, что она может быть последней, мне нужна была надежда, нам нужна была надежда.
— Вы хотите выйти из зала судебного заседания немного поразмяться? — спросил меня защитник.
— Прогуляться до камеры? — хохотнул я, — насижусь ещё.
Валенсио понимающе улыбнулся и уткнулся в бумаги. Я дёрнул руки в наручниках, держащих меня так надёжно, и простонал от отчаяния. Федорио творил качественные амулеты, и наручники не менее.
Надо было собраться — такого меня видеть Джен точно не должна, она и сама была на грани. Через какое-то непродолжительное время зал стал снова наполняться. Я огляделся, снова увидев в толпе Федорио, почему-то его поддержка мне была важна. Мне вспомнились мы совсем юными на поле брани. Я был ранен и очень сильно. Несмотря на то, что наши крылья отличались друг от друга как день и ночь, он помог мне. Такое не забывается.
Ангел кивнул мне, я кивнул в ответ, заметив в его глазах тревогу и раздумья.
Привели и Дженнифер. И снова перекрестие наших взглядов как было всегда — её тёплого изумрудного и моего до невозможности холодного голубого, смешавшиеся, превратившиеся в цвет морской волны и оттолкнувшиеся от наших тел, будящие во мне воспоминания: младенец, сладко посапывающий в колыбели моих рук; маленькая девочка на залитой солнцем поляне — волосы всполохами сочного каштана, подбрасываемая моими руками вверх, смеющаяся так заливисто; юная девушка, в руке которой спелое яблоко и прямой взгляд прямо мне в душу, как обещание всегда быть рядом; все её сны обо мне; её горячие слезы в проулке с убийцей и принятие моей демонической сути; её признания в любви, дрожь тела, несдержанные стоны, поцелуи и ласка, сводящие меня с ума.
Джен всё поняла. Я это видел сейчас в её глазах. Кто я для неё? И её губы шепнули: «Всё».
Оборвав наши горячие признания, в зал ворвался Сатана и плюхнулся рядом. Он молчал и даже не смотрел на нас. Я усмехнулся про себя с глубоким изумлением отметив, что неужели Астрея отшила. Джен изуродовала, богиня отвергла, так и власть потерять — раз плюнуть. Через какое-то время в помещение впорхнула и судья. Сев в своё кресло, она немного помедлила, как будто собираясь с мыслями, и её взгляд скользнул по Сатане. Очень уж легкомысленный взгляд. Сатана своей хватки не терял, но что будет дальше, одному Творцу известно, ведь Астрея хоть и была красавицей, но слыла капризной очень.
— Судебное заседание объявляется открытым, — проговорила сипло Астрея. — Прежде, чем приступить к рассмотрению доказательств сторон, спрашиваю: есть у вас ходатайства?
С места поднялся архангел Гавриил и выдержав секундную паузу проговорил:
— Я ходатайствую о приобщении вновь открывшихся обстоятельств в деле.
— Удивите меня, архангел, — равнодушно проговорила Астрея, сморкаясь в платок, но испытывая к делу великий интерес, всё-таки подалась вперёд, — объясните суть вновь открывшихся обстоятельств.