Демон-хранитель
Шрифт:
Балтазар докурил сигариллу, и окурок в его руках пропал. Заложив руки за голову, он чуть насмешливо посмотрел на Люциуса.
– Хорошо, я с ними прогуляюсь. Как-нибудь. Ужин через полчаса, мне еще надо найти Гарри и Хешшш. Северус, надо организовать перемещение Аурелиуса, Абрахаса и Лилит с Джи на Иссинавалль. Ритуал призыва блуждающей души удобнее проводить там, где вы сможете мне помочь. Описание есть в книге…
– Дракатия, - закончил за него Тхашш.
– Каким образом ты написал эту книгу,
– Временной парадокс. Когда-то, более трехсот лет назад в одном из миров ко мне подошел незнакомец. Я обладаю идеальной памятью, но вот убей – не могу сейчас вспомнить, как он выглядел. Осталось только ощущение силы, какого-то приятного эффекта от магии, резонанса. Он протянул мне книгу и сказал лишь: «Пригодится». Я молча принял ее, прочел и забыл ровно до тех пор, пока ты не стал интересоваться некромантией. Тогда я извлек ее из хранилища и отдал тебе. Ты поделился новой игрушкой с Джи, и это в результате спасло мне жизнь. Вернее, посмертие. Вот этот медальон, - он покрутил в пальцах небольшой золотой кругляшок на длинной цепочке, с которым никогда не расставался, - Джи подарил мне на свадьбу, если помните. Это сильнейший магнит, ответная часть которого находится глубоко под этим поместьем. Благодаря этой безделушке мы нашли путь в эту реальность. Ответка светилась, как маяк, а я чувствовал себя охотничьим крапом, которого неведомая сила волочит за поводок. Вернувшись на этот план из мертвых земель, я не мог сразу прийти сюда, к вам, потому что нужное время еще не настало. Мне было скучно, и я написал ту самую книгу, которую передал самому себе.
– Переместившись в прошлое, - задумчиво произнес Северус.
– Лихо. И как ты не путаешься во временах?
– Есть разница между ритуалом, который я использовал, стирая реальность и начиная все сначала, и простым путешествием по уже существующей петле. Встреча в моем прошлом уже состоялась, а, значит, и преступления против законов времени не было.
– Где ты был, Балти? Дракатий рассказывал страшные вещи о Мертвом Чертоге. Неужели это все – правда?
– большие темные глаза Северуса заглянули в самое нутро, соврать им было невозможно, а потому демон ответил:
– Правда, и то не вся. Не стоит вам знать, чего мне стоило вернуться. Совесть у меня гибкая и привыкшая ко всему, а вот вам свою отягощать не обязательно.
Он улыбнулся одними губами и, шлепнув Северуса по голой заднице, скомандовал:
– Подъем! Ужин, прием Хешшш в род и переезд на Иссинавалль. Мальчишки там еще не были?
– С этими обормотами ни в чем нельзя быть уверенным, - задумчиво заметил Люциус.
– Когда все будут в этой реальности, мне бы хотелось больше узнать о твоих похождениях.
– Я подумаю, - после едва различимой заминки отозвался Балтазар.
– Но обещать не могу.
***
– Как думаешь, твой отец любит тебя?
Гарри и Хешшш, накупавшись в большом пруду, лениво вытянулись на прохладной траве под защитным куполом. Август в Шотландии - уже не лето, хотя вода была теплой. Змеедемон некоторое время молчал, свивая и распуская кольца своего чешуйчатого хвоста, а потом осторожно ответил:
– Надеюсь, что нет.
– Почему?
– удивился Поттер.
– Я вот надеюсь, что когда мои мама и папа проснутся, как обещал мессир, то они будут очень меня любить. И я их. Северус и Люциус, и обе матери…
Змееныш скривился, как от зубной боли:
– Не думаю, что выдержу любовь моего отца. Его супруги привыкли, а мне таких выбросов магии не пережить.
– Что?
– Гарри даже сел от удивления.
– При чем здесь… - он чуть покраснел, - то, чем мессир занимается ночью… и не только ночью… со своими… с моими… в общем, с ними?
– Ты же сам сказал «любовь», - возразил наг.
– Или я не так тебя понял?
– Ты что же подумал, что я интересуюсь, станет ли мессир… с тобой? Мерлин, какой ужас! Я про другую любовь говорю. Как у мамы к сыну, как у меня к братьям, как…
– Партнеров любят, - наставительно сказал Хешшш, - то есть сплетают с ними хвосты. Часто, с радостью. Мать и отца уважают или боятся, о детях заботятся, жалеют. Сестрам и братьям желают добра. Еда может нравиться на вкус. Нельзя сказать: «я люблю мясо», «я люблю отца», не имея при этом в виду спаривание.
Гарри нервно хихикнул. Спаривание с мясом. Надо же.
– А вот мы так говорим… - начал он.
– Ну и зря. Нельзя слово, которое используешь для того, чтобы подчеркнуть желанность и привлекательность возлюбленного, использовать для чего-то другого. Это его обесценивает. И слово, и партнера, поставленного в один ряд с едой или родителями. Арун или аэрг – как уж повезет – самое главное в жизни. Потерю приятной на вкус еды можно пережить, заменив ее другой, родители все равно умрут, а братья и сестры найдут свою пару. Потерю половины себя не возместить ничем, именно поэтому нельзя говорить «люблю» без повода.
Гарри молчал, что-то обдумывая, и тут появился Балтазар. Он прошел под купол и уселся на чуть примятую траву.
– Ужинать пора. Вы не замерзли? Гарри?
– Нет, сэр. То есть, мессир, - смущенно поправился он под взглядом насмешливых глаз.
– А правда, что нельзя говорить «я люблю маму»? Хешшш говорит, что люблю это «хочу»…
– Я сказал не так, - возмутился наг. – Я сказал, что «люблю» - это слово для арун. Или для аэрга. А не для тех, кто с тобой из одного гнезда, и тем более не для еды!