Демон-хранитель
Шрифт:
Но я упрям, а потому решил начать все с начала. Провести осаду по всем правилам – с ухаживаниями, подарками и комплиментами. Осложнялась моя задача тем, что я их желал. До кровавого тумана перед глазами, до горячей волны вдоль позвоночника. Мор склонялся к очередному цветку, оглаживая тонкими пальцами его лепестки, а я стискивал зубы, удерживая стон. Эл обращал бледное лицо к Сестре, а я страстно ненавидел ее свет, который мог спокойно коснуться его светлых волос и нежных губ.
Решил, что не буду больше тащить
Так мы и жили – я налаживал с мужьями дружеские отношения, лез из кожи вон, исполнял любые прихоти и желания. Доставал Мору редкостных тварей, до которых он оказался охочим, Элу привозил со всех миров интересные книги и астрономические трактаты. Эльфы учились варить зелья, понемногу колдовать, используя мою силу (чародеи среди этого народа достаточно редкое явление, и Эл с Мором исключением не были, магия была им недоступна), я понемногу учил их владеть другими видами оружия, кроме меча и лука, с которыми отлично обращаются все остроухие практически с рождения. Я мечтал сначала заслужить их уважение, доказать, что я не чудовище из сказки и никогда не причиню им зла. Это было бы проще, если бы я по-другому повел себя в самом начале. Но сделанного не воротишь.
Это было неимоверно трудно – заслужить их доверие и дружбу. Особенно упорствовал Элеманил. Он был на несколько сотен лет старше Морнемира и успел в полной мере впитать в себя предрассудки своего народа, касающиеся демонов. Темный был еще совсем ребенком, едва достигшим возраста согласия, когда его отдали за меня. Стереотипы еще не успели в полной мере угнездиться в его голове, а, значит, и меня-нового он воспринял проще и поверил быстрее. Мои мужья были совершенно разными. Мор - был более открытым и вспыльчивым, обладал острым умом и языком. Эл – более рассудительный и сдержанный, расчетливый. Любитель многоходовых комбинаций и мастер интриг.
Я кружил вокруг них около тысячи лет. Для вас, людей, это огромный срок, но следует учесть, что две трети этого времени я проводил вне Лунного замка. Война, бесконечные скитания от мира к миру, бесконечные ночевки в походном шатре или под открытым небом. Иногда, лежа ночью без сна, я глядел на свет далекой эльфийской Звезды Эарендиля и пытался вспомнить вкус губ моих принцев и… не мог. Глухое отчаяние накатывало на меня, возникали глупые мысли о смысле жизни, о том, что все старания напрасны.
Себе-то я давно признался, что влюбился в собственных супругов без памяти. Я поглаживал морды Хссаш и Тхашш, жаловался им на судьбу. Мои хранители – это два совершенно самостоятельных разума, каким-то непостижимым образом отражающие некоторые характерные особенности моих партнеров. Тхашш часто вел себя, как Мор - язвил, насмехался, капризничал, ревновал к Светлому. А вот Хссаш… или Элеманил так хорошо скрывал от меня свои чувства, или белый змей был совсем другим – ласковым, немного ревнивым и насмешливым, рассудительным, ироничным, вдумчивым. Я очень хотел верить в то, что Эл именно такой. Вернее, что он сможет быть таким со мной.
Наконец, настал тот волнующий миг, когда я вернулся домой, а на моих принцах красовались те самые фероньерки, которые я изготовил для них сразу после свадьбы. Это означало, что извинения приняты. Что принят я. Думал, что задушу их обоих в объятиях, зацелую до полусмерти… но за тысячу лет повзрослел и я. Легко прикоснувшись губами к их рукам, как того требовал этикет, я морально приготовился прожить самый долгий день в моей жизни – наполненный разговорами о погоде, политической ситуации, прибавлении в семействе единорогов, ценах на неограненные алмазы и многих других мелочах. О главном днем говорить было не принято. Да и между собой Эл и Мор держались по-прежнему отчужденно, хоть и довольно мирно общались.
Едва дождавшись ночи, я тщательно вымылся, привел себя в порядок и задумался. О том, чтобы провести ночь втроем не могло быть и речи. Как и о том, чтобы к кому-то явиться раньше, а кого-то оставить на потом. Можно было испортить все, чего я так долго добивался. Усмехнувшись, я отправился к Морнемиру, так как был уверен, что он первый надел мой подарок, побудив тем самым Элеманила поступить так же, чтобы не оказаться в стороне. Эльфы знали, что я пойму этот намек однозначно – как приглашение и обещание.
Мор был в своей спальне. Раскинулся на постели абсолютно обнаженный, если не считать моего подарка, тускло поблескивавшего в лунном свете. У меня перехватило дыхание. Опустившись на колени перед ложем, я целовал узкие ступни своего принца и был так счастлив… как будто завоевал все Упорядоченное, до которого, кстати, мне совершенно не было никакого дела.
Мор не отпускал меня до самого утра. Я уже не был так наивен, как раньше, и понимал, что дело не только в том, что нам хорошо вместе. Просто был еще Элеманил, который, как считал Черноглазый, вполне мог обойтись ночью без моего приятного общества. Удовольствие Темному и унижение Светлому – примерно так я расценил его маневр. Дождавшись, пока забрезжит рассвет, я поцеловал моего Тхашш и покинул его, только после того, как убедился, что он уснул.
И спустился в ритуальный зал. Мне предстояло прожить ночь заново. Хорошо, что демоны такие выносливые, иначе способность перемещаться во времени ничем бы мне не помогла.
И вот снова ночь, только я иду на Светлую половину замка – к Элеманилу.
В спальне оказалось пусто. Мой эльф обнаружился на балконе, весь окутанный лунным светом, к которому питал странную слабость. Обернувшись на звук моих шагов, он вдруг весь задрожал и… повис у меня на шее. Вот тогда я и поверил, что Хссаш – это правдивое отражение истинной сущности моего Светлого. Я гладил его по волосам, говорил, что… да разве можно передать словами то, что говорят и чувствуют все без исключения в такие моменты?