Демон и дева
Шрифт:
То, что она пережила, было очень приятно и в то же время ужасно!
Она оставила свои чувства при себе.
Хейке снова зашнуровал ворот рубашки, и они двинулись дальше. Небо на востоке посветлело; скоро встанет солнце. К восходу солнца им надо быть далеко отсюда.
— Совсем как тролли, — громко засмеялась девушка.
— Что ты имеешь в виду?
Она объяснила. И он тоже засмеялся.
Винга снова взглянула на парня. Ей в голову пришла дикая мысль: а что, если он и действительно горный король? Тогда
Потом она подумала о другом: она бы последовала за ним. В гору. Без колебаний!
В голове пролетели воспоминания о детских сказках. В детстве она не раз задавалась вопросом: почему у всех, уведенных в гору, всегда рождалось так много детей? Откуда они брались?
Теперь она уже взрослая. И ей совсем не хотелось ломать голову над этой загадкой.
Хейке помог ей выбрать и упаковать необходимые вещи. Старая тележка была в целости и сохранности. Оставалось только навьючить на козу все имущество. Скарб был не тяжел.
Можно пускаться в путь.
Винга в последний раз огляделась.
— Вряд ли я буду скучать по этому месту, — тихонечко пробормотала она.
— У меня не укладывается в голове, как ты смогла прожить здесь совсем одна, — сказал Хейке. — И обустроить это жилье. Я бы вряд ли стал двигать эти балки. Ведь все могло рухнуть тебе на голову. Пошли, нельзя терять времени. Сюда вот-вот придут!
— А как ты думаешь получить Гростенсхольм назад?
— Хорошо, что ты спросила только про Гростенсхольм. Сначала наши усилия надо будет сосредоточить на этой усадьбе. Не потому, что она моя, я не такой эгоист. Просто у них было мало причин конфисковывать ее. Я думал найти какого-нибудь честного чиновника — если такие есть, конечно.
— Помощника судьи?
— Это было бы лучше всего. Раньше один из наших предков, Даг Мейден, занимал подобную должность. Но это было в незапамятные времена. Так что мы не можем сослаться на него. Да и вряд ли о нем кто сегодня помнит. Но самое досадное в том, что герр Снивель сам занимает высокий пост. И очень влиятелен. Так, во всяком случае, говорит Эйрик. Так что нам будет непросто.
— Да уж, не так все весело, — констатировала Винга.
— Нельзя терять надежды. Мы еще не приступали к делу.
Винге очень нравилось, что Хейке все время говорил «мы». Он считался с ней.
Для того кто, подобно ей, так долго прожил вдали от человечества, это особенно приятно.
По дороге, вдоль опушки леса, шли две женщины. Увидев их, Винга инстинктивно бросилась прочь и спряталась в кустах.
Хейке поднял ее и, улыбаясь, заметил:
— Они не могут видеть нас. Ведь мы в лесу. Забудь, что ты когда-то была зверем. Теперь ты снова человек.
— Я в безопасности только тогда, когда ты рядом, — отвечала она.
— Потому что я сам как зверь?
— Может, и так. И это не в обиду тебе сказано, скорее наоборот!
— Да ты меня и не обидела вовсе. Они пошли дальше.
— Но сначала нам надо узнать некоторые подробности. Ты знаешь, например, сколько времени герр Снивель прожил в Гростенсхольме?
Она задумалась:
— Точно не помню. Но прошло не так уж много недель с тех пор, как я впервые увидела, как в усадьбе кто-то поселился.
Хейке кивнул:
— Тогда у нас есть шанс.
— О чем ты?
— О сокровище. Мы должны унести оттуда сокровище, прежде чем он обнаружит его и все уничтожит.
— А ты знаешь, где оно?
— Да. Тетя Ингрид мне рассказала. — Он улыбнулся. — О, Ингрид все знает. И ей очень хочется, чтобы мы нашли его!
— Она тебе сама об этом сказала? — боязливо осведомилась Винга.
— Нет, она ни словом не обмолвилась. Я сам чувствую.
— А все-таки, наверно, интересно быть меченым? — наивно спросила Винга. Он сразу посерьезнел:
— В этом есть, конечно, свои преимущества. Но я бы отдал все на свете, чтобы только стать обычным смертным.
— Ты хочешь сказать, быть красивым?
— Ты слишком бесхитростна, — сухо сказал он. — Да, именно это я и имел в виду.
Винга попыталась сгладить ту боль, что причинила ему своим вопросом:
— Но ведь все равно интересно. Не обязательно же быть красивым.
— Да, конечно. Оба замолчали.
— А как ты собираешься забрать сокровище? — безнадежным голосом спросила она. Ни за что на свете она не хотела обидеть своего нового друга, но так получилось.
Он ответил приветливо, как всегда:
— Я хотел пробраться в усадьбу ночью. И тогда…
— Мы вместе проникнем туда!
— Не говори глупости. Тебе туда нельзя.
— Кто лучше меня может спрятаться от людских глаз?
— Винга, я… Знаешь что, давай не будем обсуждать этот вопрос! Во всяком случае, я планировал пробраться на усадьбу через подвал.
— Так сокровище в подвале?
— Нет. Ты ведь знаешь, у нас в роду было много врачей. Целая комната отведена под… ну как сказать… лабораторию. Там много шкафов. Если открыть дверцы одного из них, найдешь потайную дверь. Там-то и лежит священное сокровище. Там же находится бутылка Ширы и все остальное. Если Снивель решит переделать дом, убрать все шкафы, то он может его найти. А этого, Винга, случиться не должно!
— Странно, почему Люди Льда не перепрятали сокровище после смерти Ингрид!
— Людьми Льда, девочка моя, были, между прочим, и твои родители, что жили в Элистранде. Они, вероятно, решили, что вскоре кто-нибудь из нашего рода приедет из Швеции и возьмет Гростенсхольм себе. Кто мог знать, что их поразит смерть! А потом осталась только ты.
— Да, — жалобно ответила она. — Я была тогда совсем ребенком. В душе. И я все еще играла в детские игры. И ничего не понимала!