Демон Монсегюра
Шрифт:
Трое храбрецов залегли за деревьями. Корявые корневища, извивавшиеся по земле, словно огромные змеи, служили надёжным укрытием. Лангедоки замерли, ожидая подходящего момента, недалеко от веселившихся маркитанток. Наконец, их терпение было вознаграждено с лихвой. Один из любвеобильных французов, по виду экипировки явно офицер, чрезмерно нагрузившись вином, уединился по естественной нужде недалеко от того самого дерева, за которым, вжавшись в землю, притаились Арман, Клермон и Жосс. Пока француз отливал, пошатываясь, оперевшись свободной рукой на дерево, Арман и Жосс подкрались к нему сзади. Арман ударил француза слегка камнем по голове, тот покачнулся и осел, облокотившись на корень дерева. Жосс тут же накинул ему на голову плащ Клермона и скрутил верёвкой, начиная с шеи вплоть до колен. Вскоре француз напоминал упакованный квинтал [34] шерсти, приготовленный для продажи.
34
Квинтал – мера веса в средневековой Франции. Эталон веса определялся из расчёта, сколько может перевести вьючное животное, например, гружёный осёл.
Арман и Жосс, ловко подхватили его, взвалили на плечи и в сопровождении Клермона, обеспечивающего прикрытие, направились в замок настолько быстро, насколько позволяла их увесистая ноша.
Обратный путь в замок занял гораздо больше времени, нежели путешествие вниз налегке. Лангедоки благополучно добрались до замка, их уже ждали с нетерпением. Клод благополучно доставил девушек в замок, и прислуга оказывала им всяческую помощь и утешение. Раймонд, обнаруживший под утро отсутствие Клермона, был взбешён его непослушанием, но, выслушав рассказ Клода, несколько охладил свой пыл и сменил гнев на милость, решив ограничить своё недовольство по отношению к брату лишь словесным выговором.
Стражники в надвратной башне были предупреждены о возможном появлении Армана, Клода и Жосса. С высоты башни они внимательно вглядывались в подлесок, окружавший замок. Уже давно рассвело, когда, наконец, по направлению к малому подъёмному мосту из подлеска появилась долгожданная троица. Двое несли некую увесистую ношу на плечах.
Малый мост опустился, из ворот появилась верёвочная лестница и огромная корзина для принесённого груза. Арман и Жосс погрузили свою нелёгкую ношу в корзину, её ловко, подхватили стражники и втянули через распахнутые ворота, внутрь крепостной стены. Затем поднялись Клермон, Жосс, замыкал процессию капитан де Лакур.
Раймонд с нетерпением поджидал разведчиков. Ему уже доложили о девушках, прибывших с Клодом, и обо всех тех ужасах, которые, увы, пришлось им пережить.
Арман прямо с дороги, не приводя себя в порядок, проследовал к графу и доложил обо всём, что пришлось увидеть и услышать. Раймонд был удручён рассказом де Лакура, прекрасно понимая, что вскоре от процветающего края не останется ничего. Французы сожрут и уничтожат всё что можно. А посему он ещё раз убедился в правильности решения принятого на военном совете: не давать покоя французам постоянными вылазками, уничтожая врага.
Спустя два дня к вылазкам снарядили четыре отряда, по количеству сторон света: первый отряд – на южные отроги горы, второй – на северные, третий и четвёртый соответственно – на восточные и западные отроги. Каждый отряд состоял из пяти человек, учитывая, что, имея небольшую численность, он будет незаметным и более мобильным. Южный отряд возглавил Арман де Лакур, северный – шевалье Клермон де Монсегюр, восточный – Амильен де Амбьяле, западный – Жосс д’Остон. Воины облачились в котэ-трелиз, облегчённые сетчатые панцири, вооружившись кинжалами, арбалетами, фушартами* и треугольными тарчами*.
Отряд Жосса спустился в предрассветной дымке с горы к лагерю французов. Лагерь безмолвствовал, наёмники спали около костров. Жосс подкрался к часовому сзади и ловко перерезал ему горло кинжалом. Часовой обмяк и упал на землю, корчась в агонии.
Отряд Жосса прокрался в расположение лагеря. Лангедоки, приготовив фушарты к бою, тут же отсекли ими головы спящих французов близ тлеющего костра. Французы отправились к праотцам, не успев издать ни звука. То же самое отряд лангедоков проделал и у следующего костра. Но вдруг появились два француза, видимо, совершавших дозорный обход лагеря. Жосс и его люди упали рядом с обезглавленными телами. Жосс видел, как тёплая кровь сочилась из шеи убитого, орошая поруганную многострадальную землю Лангедока.
Дозорные благополучно миновали засаду, ничего не заметив – ведь едва начало светать. Лангедоки поднялись и направились к очередному костру, недалеко от которого стояла маркитантская повозка.
Неожиданно из неё вылезла полупьяная хозяйка, дабы справить естественную нужду после вечерней обильной попойки с наёмниками. Она задрала свои многочисленные юбки и присела рядом с повозкой.
Жосс замер, лангедоки последовали его примеру. Он выхватил на всякий случай арбалет и сделал жест рукой всем присесть. Маркитантка же, ничего не заметив, забралась обратно в повозку.
Внутри произошла кратковременная возня, и на землю спустился, видимо, её дружок с той же целью. Сделав своё дело, он достал из повозки бурдюк вина, откупорил его, но, увы, в его пересохшее горло не пролилось ни капли. Тогда наёмник направился к одному из костров, надеясь разжиться живительной влагой у своих сотоварищей. Когда же он подошёл к костру, то вмиг протрезвел, увидев окровавленные тела и отдельно лежащие головы, в этот момент Жосс выпустил болт из арбалета. Она нашла своё пристанище в груди наёмника. Тот захрипел и рухнул прямо на тлеющие угли костра.
– Уходим! Самое время для этого, – приказал Жосс.
Они бегом направились к горному лесу. В этот самый момент за их спинами раздался рёв:
– Еретики в лагере, бей их!
Вслед лангедокам засвистели стрелы. Двое из них упали, посседэ [35] настигли их и легко пронзили лёгкие панцири.
В это время отряд Армана рубил фушартами спящих французов с южной стороны горы Монсегюр. Откуда ни возьмись, появился небольшой отряд наёмников, вернувшийся в лагерь только с рассветом. Они сразу же опознали в людях около костра лангедоков.
35
Посседэ – стрела с плоским наконечником.
Французы издали боевой клич:
– Дени монжуа! [36] – и бросились на Армана и его людей.
Лангедоки, увидев наступающих французов, посчитали ниже своего достоинства спасаться бегством и заняли круговую оборону, прикрывая спины друг другу.
– Умрём за Лангедок и Монсегюр! – воскликнули лангедоки и одновременно вонзили фушарты в приблизившихся французов.
Бой для лангедоков был последним, они не намеревались отдавать свои жизни задёшево. Вскоре горстку храбрецов окружила разъярённая толпа врагов, буквально изрубив их на куски.
36
Дени монжуа – боевой клич французских воинов, означает «Святой Денис».