Демон шарлатана. Часть первая
Шрифт:
Весьма малое количество людей способно различать информированность и здравомыслие.
Саня не являлся средним обывателем в плане интеллекта, но в моральной сфере оставался всё тем же "нормальным человеком", разве что со слегка редуцированной совестью. Посему легко было угадать его следующий вопрос.
– А я могу стать таким как ты?
– А зачем?
Мой встречный вопрос поставил собеседника в тупик. Среди мещан популярно заблуждение, что стремление к некоему идеалу есть хорошее дело само по себе, кое и их самих делает лучше. Как будто есть где-то во вселенной группа
Саня недалеко ушёл от этой братии, посему не мог ответить на вопрос, зачем нужно становиться просветлённым. Сознаться самому себе, что культура попросту вколотила в него уравнение "просветление равно хорошо", он не мог, поскольку то означало бы осознать нищету своей морали, что равнозначно духовному самоубийству для современного человека.
Но Саня всё же был аферистом, коварным и хитрым, поэтому разбирался в людской психологии и мог применить данный навык к себе самому.
– Чтобы двигать предметы взглядом, - с горькой усмешкой признался он после длительного молчания.
– Ладно, я понимаю, что с таким настроем просветления не достичь. Сначала нужно разобраться в себе, понять, кто я и куда иду, верно? Освободиться от страстей, успокоить ум и всё в таком роде. Я даже не уверен, что смогу научиться у тебя - мы с самого детства были разными...
Он ещё долго рассуждал, а я молча слушал, закусив внутреннюю сторону щеки, чтобы не ухмыляться. Моя любимая тактика обмана работала великолепно: дать несколько намёков, чтобы пробудить фантазию жертвы, и та сама начнёт с бешеной скоростью нагромождать объяснения, почему всё именно так, как я говорю. Саня и сам умел этим пользоваться, но не доверял сему подходу как я: аферист предпочитал контролировать все детали, упиваясь собственной властью. Вот и сейчас он полностью управлял ходом самообмана и наслаждался своим умом, рассказывая просветлённому как правильно обретать просветление.
Будь я действительно мастером дзэн, наверное, ударил бы Саню по голове. В книгах о дзэн-буддизме мастера постоянно избивали своих учеников. Не знаю, в чем практическая польза регулярных побоев, однако не сомневаюсь, что применял бы их с огромным удовольствием: порой так хочется причинить жуткую боль какому-нибудь словоохотливому кретину, застрявшему по уровню интеллектуального развития на уровне пятиклассника, но мнящему себя светочем познания, что любой повод сгодится для оправдания такого рода насилия. А просветлённым многое прощается, было бы просто неразумно этим не пользоваться.
Жаль только, что я даже примерно не представляю, что такое просветление и есть ли в этом термине хоть какой-либо смысл.
После получасовой речи Александр умолк, даже не закончив последнюю фразу. Протер ладонями лицо, сделал несколько глубоких вздохов и попросил меня показать ещё что-нибудь невозможное.
Моя муза, ругая недоверчивого афериста, протянула руку над его плечом и дважды нажала на гудок в руле, отчего Саня подскочил и ударился макушкой об потолок салона.
– Это в последний раз, - строго заявил я, поймав раздраженный взгляд дьяволицы.
– Я не цирковой артист. И в нашей организации тоже не собираюсь устраивать ежедневные шоу. Моя магия - назовём её так - послужит ударным аргументом и будет демонстрироваться только тем, на ком можно основательно нажиться. Я - великий магистр, Максимус, тайный лидер, общение с которым - честь. Люди, которым я буду открывать великие тайны и показывать чудеса, должны будут считать себя избранными, чтобы мы могли рассчитывать на их безоговорочную преданность. Понимаешь?
Саня напряженно кивнул, и я смягчился.
– Но ты должен понимать, что всё это игра. Я действительно владею знанием, недоступным для простых смертных, но раскрывать его не могу; поэтому ты мне нужен не как последователь, а как соучастник. Мы были мошенниками, Саня, ими и остаёмся, моё просветление ничего не меняет, - я в третий раз повторил эту фразу.
– Мы будем показывать людям настоящую магию, но лгать насчёт её источника. Так при помощи правды мы замаскируем великий обман, о котором будут помнить через века. Понимаешь?
Еще один кивок от Александра, более глубокий и неторопливый.
– Тебе нужно время, чтобы подумать?
– К чёрту!
– выпалил Саня и протянул мне раскрытую ладонь.
– Тут не о чём думать, подобные возможности надо хватать сразу.
Мы скрепили союз рукопожатием, и на этот раз оно являлось не пустой формальностью, но осязаемой росписью в устном договоре. Такова психика здорового человека: чем реже употребляется некий жест, тем больший смысл он обретает; а Саня был предельно вменяем.
Ощущая себя гением нейролингвистического программирования, я поинтересовался, как скоро Александр сможет приступить к работе. Задумавшись, коллега пробарабанил по рулю короткий марш и извиняющимся тоном попросил три дня, чтобы разобраться со старыми делами. В ответ я великодушно подарил ему целую неделю и, затаив злорадную улыбку, мило пообещал весь этот срок усердно работать самостоятельно, дабы товарищ влился в уже почти готовое дело. Конечно же, это привело афериста-планировщика в полнейший ужас, скрыть который ему почти удалось, и он поклялся, что будет стараться присоединиться ко мне так скоро, как это возможно. Угроза отобрать контроль всегда эффективна против подобных людей.
А ведь когда-то Саня казался несокрушимым титаном, на которого я равнялся, вспомнилось мне. Всякое происшествие он обращал себе на пользу, легко меняя стороны и убеждения во имя выгоды, всегда в глубине души оставаясь верным своему главному божеству - великой корысти. То ли дьяволица обострила мой талант манипулятора, то ли просто благотворно подействовала частая практика, но ныне я без усилий направлял разговор в надлежащее русло и подталкивал Саню произносить именно те обещания, кои мне нужно было услышать.