Демон в полдень
Шрифт:
— Чего бы вы не боялись, мы сможем вас защитить, — в полголоса заговорила я, пытаясь добавить успокаивающие нотки, что было очень трудно. Невозможно успокоить человека, когда у тебя самого в груди клокочет вулкан. — И мы — единственные, кто сможет вам помочь. Но для этого нам сперва необходимо понять, от чего вас нужно уберечь. Помогите нам — и мы сделаем все, что потребуется для вашего спасения.
Глушко запустил пальцы в жиденькие остатки шевелюры и отчаянно простонал:
— Не сможете.
Я выдала кривую усмешку.
— Поверьте, сможем.
— Вы не знаете, кто он, — проскулил вдовец, продолжая
— А вы не знаете, кто мы, — низким голосом прогудел Гоша. Я удивленно покосилась в его сторону, так как со мной парень разговаривал обычным тоном, не похожим на вот этот вот медвежий рык из глубокой пещеры. Парень поймал мой взгляд и лукаво подмигнул. — Видите эту девушку перед собой?
Я в замешательстве вздернула брови, не ожидая такого захода.
Вдовец тоже не ожидал, и его удивление стало зеркальным отражением моего. Только мои глаза не сошлись у переносицы. Глушко даже перестал выдергивать на себе волосы, изумленно уставившись туда, куда предложил ему Гоша — на меня.
— Она кое-что умеет, — продолжил гнуть свою линию Гоша. — Покажи ему, — а вот это уже было адресовано мне.
Просьбу я проигнорировала, но вот игнорировать Гошу оказалось намного труднее. Парень задался целью, и я даже понимала какой, но методы его мне не нравились.
— Покажи ему, — наставил мой временный напарник.
— Мы не в цирке, а я — не клоун, — негромко пропела я, пытаясь удержать на лице дружелюбное выражение. Затея была плохой. И не только потому, что мне не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, но и потому, что у каждого действия есть последствия. В моем случае последствия бывали порой невыносимыми.
— Иначе мы здесь долго просидим, — склонился к моему уху Гоша, — как минимум, до того момента, пока мужик полностью не облысеет.
Я закусила губу. В какой-то степени он был прав. Надо было еще с мужем Крыловой встретиться.
— Хорошо, — согласилась я. — Только не пугайтесь. И помните, пока вы с нами — вам ничего не грозит.
Сказав так, я вытянула вперед руку раскрытой ладонью вверх и расслабилась.
Многим магам для того, чтобы призвать свою силу необходимо концентрироваться. Поставить четкую задачу и сосредоточиться на ней, задействуя все ресурсы своего разума. У меня все наоборот. Магия вырывалась из меня легко и стремительно, словно ласковый питомец, который долго-долго сидел под дверью в ожидании возвращения хозяина. И вот, когда хозяин, наконец, проворачивает дверную ручку и отпирает створку, питомец со всех своих лап мчится к нему на встречу и радостно бросается в объятия. Примерно так лилась из меня моя сила, доставшаяся от отца, мага огня. Игриво ступая мягкими лапами появлялась, когда я была спокойна. Ликующе выныривала, когда испытывала счастье. Больно кусаясь и разрывая когтями плоть вырывалась, когда мне было страшно или плохо. Усилия чаще всего приходилось прилагать не для того, чтобы выманить зверя из убежища, а для того, чтобы дверь была закрыта. И ручка оставалось неподвижной.
В момент разговора с Глушко моё настроение моё настроение можно было описать, как нестабильное и взбудораженное. А потому моя магия аккуратно, с опаской, выбралась из норки и начала оглядываться по сторонам в ожидании возможных угроз. Я легонько поторопила её, но она продолжала осторожничать, пригибаясь к земле словно крадущаяся кошка. Я мысленно шикнула на неё и подтолкнула вперед, к выходу. Она зашипела и ударила об пол лапой. И этот нервный всплеск в реальности проявился небольшим столбиком огня, взметнувшимся в потолок с моей раскрытой ладони.
И так как в этот момент я словно находилась на грани сознания, пребывая одновременно в двух реальностях — внешней и внутренней, то момент потери вдовцом бровей заметить не успела. Вынырнуть из собственного мысленного омута меня заставил истошный вскрик, а после передо мной уже сидел Глушко, только слегка…вареный. С ошалевшим и красным лицом он ощупывал то место, где еще минуту назад находились его брови.
— Что произошло? — растерялась я.
Неожиданно быстро сориентировался Гоша.
— Этот дурак полез к тебе, когда ты застыла, хотела по щекам побить, чтобы очнулась, — подхватив под белы рученьки вдовца, Гоша поволок пациента на выход. — Надо сваливать, пока медперсонал не явился.
— Идиот, — не сдержалась я. А после посмотрела на черный потолок, оценила треснувший плафон и пришла к выводу, что в словах Гоши есть резон. И поторопилась следом за трогательно обнявшейся парочкой. Ну, как обнявшейся? Гоша обхватил Глушко рукой за то место, где по идее у мужчины должна была быть талия. Но так как талия была невозвратно потеряна еще пару десятков лет назад, то пальцы моего напарника просто утонули в складках, наеденных непосильным трудом. Вдовец в свою очередь был совсем не против такой расстановки сил и с удивительной приязнью прильнул к плечу парня, который пыхтел и отдувался, волоча на себе неподъемную тушу. Быстро шагая за ними следом по больничному коридору и наблюдая эту картину со стороны, в душу мою начали невольно закрадываться определенные подозрения, которые выставляли сложившуюся ситуацию в совсем ином свете.
Но проверять размытые домыслы времени не было, за моей спиной уже звучали громкие разговоры и приближающиеся шаги. А потому я ускорилась, догнала ребят на входе в лифт и постаралась закрыть своей спиной все еще постанывающего, на теперь уже как-то фальшиво и натужно, Глушко. Вряд ли получилось, но двери лифта с шумом закрылись, и мы устремились вниз.
— Как выйдем из больницы, — нарушила я молчание, — запихни его в машину и уезжай обратно.
— А ты? — угрюмо спросил Гоша, чуть отодвигаясь от имитирующего потерю сознания вдовца, которого ему все еще приходилось поддерживать.
— Поеду к Крылову, — раскрыла я свои планы. — Не понравились мне слова Глушко.
Я кивнула на вдовца, чьи ресницы чуть дрогнули при упоминании его имени.
— А с этим пусть Седой побеседует, — злорадно распорядилась я, припомнив попытку вдовца отхлестать меня по лицу в целях приведения в сознание. — Ему понравится.
Лифт остановился, створки лениво разъехались в стороны, и мы практически вывалились в холл. Где на нашу живописную группу никто не обратил внимание, так как было занятие поинтереснее — у стойки регистрации седоволосая женщина воодушевленно о чем-то ругалась с медсестрой, потряхивая у последней перед лицом баночкой для анализов. Ссора явно началась недавно и стремительно набирала обороты, собирая вокруг себя благодарных зрителей.