Демон в полдень
Шрифт:
Его последние слова дошли до меня с опозданием. На самом деле, пока он болтал, я раздумывала, каким образом построить диалог с новоиспеченным вдовцом. И сотрудником какой службы представиться. Но вот до меня дошел смысл сказанного Гошей. Причем дошел так, что я споткнулась, запутавшись в собственных кроссовках и едва не рухнула парню под ноги. Чтобы не расстелиться ковриков по грязному тротуару пришлось вцепиться в свитер Гоши. Ткань угрожающе затрещала под моими пальцами, но меня это мало взволновало.
— Братом? — эхом
— Ну, да, — осторожно ответил Гоша и аккуратно попытался отцепить меня от своей одежды. Но я держала насмерть.
— Что значит братом? — я не просто не отпустила его, а подключила еще и вторую руку.
— Седой старший брат Руслана. Ты что, не знала?
Кажется, моё сердце пропустило несколько ударов.
— Родной брат?
— Да, у них четыре года разницы.
— Но они не похожи! — практически заорала я, цепляясь за последнюю соломинку.
— Ну…бывает, не все родственники имеют внешнее сходство. Ты чего? Да отпусти ты меня!
— Ладно, ладно, — быстро произнесла я, обращаясь скорее к самой себе, чем к Гоше. Отпустив его свитер, я приложила холодные ладони к щекам, пытаясь прийти в себя. Не помогло. В голове искрилось безумное количество мыслей и успокоиться никак не получалось. Мне нужно было побыть в одиночестве и подумать, а еще лучше — сорваться с места и хорошенько пробежаться. Чтобы холодный ветер в лицо, шелест листьев под ногами, запах надвигающейся зимы и пение одинокой птицы, затерявшейся среди веток деревьев.
Но нужно было встретиться со свидетелем. Ситуация становилась запутанней с каждой минутой. Однако найти того, кто устраивает массовые смерти было не менее важно, чем поинтересоваться у милого друга — как ему удавалось на протяжении стольких лет скрывать от меня тот факт, что он не человек.
Глава 18
Я остервенело потерла щеки руками, пока кожа лица не начала гореть и болеть. А после выпрямилась и, сжав пальцы в кулаки, быстро взбежала по ступенькам парадного входа.
В холле больницы было чисто, свежо и суетно. Бегали люди в белых халатах и зеленых пижамах, сидели на лавочках пациенты, ожидающие приема врача. Последних выдавала затаённая боль в глазах и тревожность. А вот растерянно оглядывающихся родственников, пришедших навестить больных можно было опознать по наличию еды. Кто-то трепетно прижимал к груди гроздь бананов, кто-то держал под мышкой тетрапак сока, кто-то зорко следил за стоящим рядом пакетом, сквозь который виднелись разноцветные контейнеры с едой.
Не особо церемонясь, я растолкала всех, кто попадался на моем пути и подошла к стойке регистратуры. За высоким прозрачным стеклом сидела молодая девушка с чуть испуганным выражением на востроносой мордашке, которая делала её похожей на забившуюся в уголок мышь. Либо практикантка, либо вчерашняя студентка, которую бросили на амбразуру отбиваться от настырных и временами очень нервных посетителей. Видимо, последних сегодня было с перебором, оттого и эти круглые глаза, сияющие нездоровым блеском.
Неопытность медсестры была мне только на руку. Таким проще задурить голову. А потому я прибавила суровости лицу, приняв максимально официальный вид.
— Здравствуйте, — сухо проговорила я и, вынув из кармана удостоверение, взмахнула им перед лицом девчонки. — В какой палате находится Сергей Владимирович Глушко?
— А вы кто? — оторопела девица, провожая взглядом исчезающее в кармане удостоверение, с которым она конечно же не успела ознакомиться. Все, что она заметила — красная корочка с всем известным символом, который у простых граждан стойко ассоциируется с одной известной силовой структурой.
— Вопросы здесь задаю я, — сказала, как топором обрубила и таким голосом, которым только на кладбище из-за могил подвывать. — Вы читать умеете?
Девушка обескураженно кивнула.
— Тогда прочитайте у себя там, в компьютере, номер палаты пациента Глушко, — ласково приказала я, но от этой любезности барышню заметно передернуло. Она схватилась за мышку, быстро пощелкала клавишами и тихо пискнула:
— Пятьдесят шестая палата. Это на третьем этаже.
Я высокомерно кивнула, показывая, что услышала её и деловито направилась к лестнице. В больнице имелся лифт, но судя по каталке, которую как раз пытались впихнуть в сверкающую начищенным металлом кабину нам с ней не по пути. А потому пришлось горными козликами скакать по ступенькам. Вернее, скакала я, а Гоша тащился где-то в хвосте, пыхтя и отдуваясь, но старательно пытаясь не отставать.
Дверь, на которой болталась табличка с цифрами 56, была четвертой по счету от входа. Помня о том, что мы все-таки в больнице, где люди страдают, я постаралась не влетать в помещение ураганом, а войти сдержанно, но требовательно.
Видимо, получилось не очень, так как, когда я волшебным грибом на сказочной полянке выросла на пороге пятьдесят шестой палаты, двое её обитателей едва не попадали со своих коек. Еще один подавился булочкой и начал содрогаться в кашле, а четвертый почему-то ломанулся к окну.
Я обвела всех присутствующих взглядом, всматриваясь в их растерянные и чуть вытянувшиеся лица, а потом наткнулась взглядом на свое отражение в зеркале, что висело прямо напротив двери. В нем я увидела до синевы бледную девицу, у которой явно больным румянцем горели щеки и чуть топорщились волосы, словно наэлектризованные. На дне зрачков я увидела светло-оранжевые отсветы, которые то появлялись, то исчезали, так, словно кто-то игрался с горящей свечой у темного окна.
Я встряхнула головой, отгоняя видение из зеркала, а после свела брови у переносицы и спросила: