Демон в шоколаде. Зимний бал в академии
Шрифт:
— Ах, это! — с облегчением выдохнул он. — Это называется популярность, Валери. Ты теперь героиня. Не каждый день человек может победить дракона в равном поединке. Не говоря уж о том, что адепт третьего курса никогда не победит магистра. Так что, привыкай.
— Но я ведь не человек… — произнесла еще тише, но демон услышал.
— Они этого не знают.
Неприметная лестница уходила куда-то вниз. По ней мне еще не приходилось ходить. Оружейная тоже находилась в подвалах замка, но туда вел совсем другой вход. На площадке толпился народ. Как студенты, так и преподаватели волновались и строили
На пролетах выстроились маги в одежде из темной кожи — боевики лучших воинских отделений. В их рядах мечтал служить любой выпускник моего факультета. И я когда-то мечтала, разумеется, но теперь это вряд ли осуществимо. Демон не отпустит, удержит. И… Не могла сказать, что подобная идея мне не нравилась.
Нет, этот подвал совсем не походил на оружейную. Пахло сыростью и плесенью. Редкие факелы изрядно чадили, а под ногами что-то неприятно похрустывало. Углы перекрытий плотно заросли паутиной и еще чем-то непонятным, очень напоминающим слизь. Я, конечно, не испугалась, но к Эммерсу на всякий случай прижалась. Он только довольно хмыкнул и продолжил путь, свернув в еще более узкий коридор.
Далеко же Аланту упекли. Здесь даже под потолком окон не было, лишь узкие вентиляционные отверстия. Жутковато.
— Нам сюда, — передо мной любезно распахнули дверь из темного, почти черного металла.
Никогда не видела такого, но много читала. Он поглощал магию, не изменяясь под действием направленных на него потоков. Толстые стены замка сложно пробить, а оковы и входная дверь — дополнительная гарантия того, что заключенный маг не сбежит. А принимая во внимание общий защитный контур академии, то и у древнего с большим потенциалом силы шансов никаких.
Внутри камера мало отличалась от коридора. Разве что факелов здесь воткнули больше. Но свет был настолько тусклым, что я не сразу всех разглядела.
Нас ждали. Причем, кроме скованной черными браслетами Аланты, перепуганного и бледного Бриса, которого удерживал Салмелдир, здесь еще находился ректор. Магистр Одайл заметно нервничал. Я бы даже сказала, что он выглядел испуганно. Причем, не ясно кого он боялся больше: драконихи или Сеттара.
— Так я и думал, — произнес Эммерс, оглядев всех присутствующих и остановив полыхающий взгляд на съежившемся Брисе.
— Вы мне обещали, что все будет нормально, а творится Малх знает что! — взвизгнул ректор.
— Не начинай… — отмахнулся Сеттар.
Эльф был более строг.
— Прекрати истерику, Ангус! Без Эммерса девчонка бы и дня не протянула, а виноват был бы ты, мой друг. Уверен, что Гай Снарк не разобрал бы этот замок по камешку? Что касается приглашенной нами госпожи Риш-Танин, то ее судьба не касается ни тебя, ни академии.
— А мальчишка? — не унимался он. — То есть, я хотел сказать, на каком основании вы задержали адепта Леонса?
— А это я тебе сейчас скажу, дорогой друг, — широко улыбнулся эльф. — А Брис подтвердит мои слова, ибо доказательства говорят против него.
— О чем вы? — хрипло выдохнул ректор. — Родители мальчика уважаемые люди и…
— Мальчик давно вырос и вряд ли захочет, чтобы мы впутывали в его
— Заканчивай этот фарс, Друл! И снимите с меня эти ограничители! — встряла в разговор Аланта. Она дернулась вперед, и на ее животе натянулась неприметная сразу тонкая цепь. Значит, драконихе запретили передвигаться и по камере. Что ж, мудро, учитывая ее изобретательность. — Из-за странного недоразумения вы продержали меня почти сутки в этом затхлом подвале, и я этого так не оставлю! Моего влияния хватит, чтобы устроить скандал!
— Не сомневаюсь, Алли, — хохотнул эльф. — Скандалы всегда тебе удавались. А уж по части их раздувания, плетения интриг и распространения нужных сплетен тебе вообще нет равных. Но сейчас ты просчиталась.
— О чем ты, дорогой? — тон драконихи стал совсем иной. — Какие могут быть счеты между старыми друзьями? Не будем же мы ссориться из-за небольшой досадной оплошности в ходе тренировочного поединка, правда?
Я поморщилась, потому что в это мгновение Сеттар слишком сильно сжал мою ладонь, он все еще удерживал ее в своей руке.
— Твоя «досадная оплошность» едва не стоила жизни адептке, — процедил он.
Аланта резко обернулась и впилась в нас взглядом. Нет, от нее не ускользнули ни наши руки с переплетенными пальцами, ни бешенство в глазах Сеттара.
— Она всего лишь человек, Эммерс, — брезгливо произнесла она таким тоном, словно предупреждала его о том, что он вот-вот вляпается в фекалии.
Странно. Там, на полигоне, дракониха точно знала, к какой расе я принадлежу. А сейчас зачем-то юлила, разыгрывая спектакль. Зачем? Надеялась, что эльф и демон не знают того, что теперь стало известно и ей? Глупо. Стали бы они тратить силы на человека…
А ведь точно. Дело именно в этом.
Аланта не глупышка, а, как сказал Салмелдир, прожженная интриганка. Возможно, родилась такой, а может быть, жизнь заставила крутиться. Но сути это не меняло. Ей абсолютно не важно, знают ли о моей подлинной расе окружающие. Ей важно, чтобы они поверили в то, что сама дракониха понятия об этом не имела, а дралась исключительно с человеком. Подумаешь, убить какую-то человеческую девчонку. В сущности, пустяк, ерунда. И совсем иное — попробовать причинить вред себе подобной. Ой, нет! Походить на Аланту совсем не хотелось. Скажем иначе, попытка убийства существа редкой, почти исчезнувшей расы, наказывалась намного строже, чем убийство человека.
И тут меня посетила еще одна догадка: слишком много конфликтов древних и людей. Ни одна личность не позволит вытирать об себя ноги, но ни одна разумная личность не рискнет открыто пойти против врага превосходящего ее силой и численностью. А тайно? Тайно могли бы рискнуть выступить?
Я поняла самое главное — скрытая конфронтация вполне возможна. Даже несмотря на короткую жизнь, среди людей рождались гениальные умы, чьими изобретениями не гнушались пользоваться и древние. Правда, не восхваляя заслуг создателя. И что мы имеем? Конфликт назрел давно. С тех пор численность древних сократилась и продолжает уменьшаться, а их магия тает на глазах. В то время как люди процветают.