Демон
Шрифт:
Я намеренно употребила это слово, гадая, знает ли его Белох.
Похоже знает.
— И ты его тоже ненавидишь?
— Конечно. Он дважды похищал меня, а может и больше, если бы я только могла вспомнить. Он пытался убить меня, держал в плену и никогда не отвечал на вопросы. Он вообще со мной не разговаривает.
Последний аргумент звучал довольно неубедительно по сравнению с остальными, но по правде говоря, он бесил меня больше, чем все остальные преступления.
Белох некоторое время молчал,
— Надо отдать ему должное, у него была печальная жизнь. Его жёны продолжают умирать. Думаю, что он всё ещё оплакивает свою последнюю утрату.
Мне вдруг стало очень холодно.
— Что с ней случилось?
— С Сарой? Я считаю, что её убили.
Вот дерьмо. Может быть, Азазель — это версия Синей Бороды? Он не был похож на серийного убийцу, но откуда мне знать, как они выглядят? Они могут быть очень красивыми и очаровательными, не так ли? Азазель соответствовал первому пункту — если рассматривать его беспристрастно, он был абсолютно великолепен. Но очаровательным он не был.
— Эм... сколько у него было жён?
— Лучше спроси у него самого. Хотя, возможно, он сбился со счёта.
Я больше не пыталась скрыть свою тревогу. Как я могла быть такой глупой? Глупой, потому что почувствовала его губы на своих и ответила, глупой, потому что на краткий миг я хотела его, действительно хотела.
— Возможно, мне не стоит думать об этом.
Белох усмехнулся.
— Но зачем тратить время на разговоры об Азазеле? Я бы предпочёл поговорить о тебе, моя дорогая. О твоих жизнях и любви, о твоих воспоминаниях, о твоих мечтах.
Моих жизнях? Как много он знал обо мне и моём прошлом? У меня возникло внезапное, непрошеное подозрение, что он знает больше, чем я. Но это было невозможно.
С другой стороны, никто не мог знать меньше о моём прошлом.
— Я удивлена, что Азазель не сказал тебе. Я почти ничего не знаю о своей жизни. У меня какая-то странная форма амнезии.
Я не склонна была употреблять это слово, но мне кажется, что оно было хорошим, разумным объяснением чего-то, что казалось гораздо более зловещим.
— Амнезия, — вторил Белох. — Бедное моё дитя. Но ты знаешь, мы довольно продвинулись здесь, в Тёмном Городе. У нас есть очень эффективные способы помочь тебе вспомнить почти всё.
Должно быть, на моём лице отразилось сомнение, потому что он рассмеялся.
— Не надо так волноваться, дорогая. Это просто форма биологической обратной связи.
По какой-то причине вниз по спине пробежал озноб, но я сумела весело улыбнуться.
— Пожалуй, я пас. Если моё прошлое хотя бы близко к тому, что думает Азазель, мне лучше не знать.
— Не говори глупостей. Ты знаешь старую поговорку: "Истина освободит тебя".
Я моргнула.
— Интересная
— Кто-то после твоего времени, дитя, — сказал он, тихо усмехнувшись. — Позволь мне заказать ещё чаю. Твой, должно быть, уже остыл.
Я посмотрела на чайные листья, плавающие на дне пахнущей бергамотом грязи. Они были похожи на поваленные ветви деревьев после урагана. Я подняла глаза и выдавила из себя улыбку.
— Мне хватит, спасибо. От слишком большого количества чая у меня трясутся руки.
Я осторожно поставила изящную чашку на столик, стоявший рядом.
Белох просто кивнул.
— Тогда, возможно, я представлю тебя...
Дверь открылась без стука, и кроткое лицо Белоха потемнело от гнева, когда он окинул взором стоявшего в дверях Азазеля.
— Наконец-то решил прийти за своей подопечной? — сказал он ледяным тоном. — Ты опоздал.
Но Азазель смотрел на меня, и в его глазах горела напряжённость. Голубые глаза, глубокие и живые, так непохожие на грязно-серые, ржаво-чёрные и коричневые цвета этого окрашенного сепией мира.
— Я тебя везде искал, — огрызнулся он. — Где тебя черти носили?
— Я тоже тебя люблю, — ласково сказала я, но насмешливые слова прозвучали странно ровно, и мне стало не по себе. — Я пошла прогуляться вниз по реке, и какие-то люди нашли меня и привели сюда.
— Люди? — переспросил он.
— Полуночники, — подсказал Белох. — Тебе повезло, что она ещё жива. Если бы она не назвала им моё имя, то исчезла бы, и тебе было бы трудно объясниться. Очевидно, твоё имя не произвело на них никакого впечатления.
— Это твоя стихия, а не моя, — сказал Азазель.
— Совершенно верно. И моё слово — закон.
Азазель встал между нами, загораживая Белоху обзор.
— Так и есть. Это означает, что ты должен тщательно подумать, прежде чем сделать заявление. Что может быть важнее? Победить меня или её?
Молчание, и я пожалела, что не вижу лица Белоха.
— Ты прекрасно всё объяснил, — сказал он наконец. — И должен сказать, это нелёгкое решение. Лидер Падших, или первая женщина... А ведь стоит мне подождать несколько дней, я смогу заполучить вас обоих.
— Вряд ли ты согласишься на меньшее, — голос Азазеля звучал мягко и убедительно.
— Вот что мне кажется интересным, так это то, почему ты вдруг решил оставить её у себя, когда раньше ты хотел только одного — бросить её. Ты уже начал проигрывать?
— Не говори глупостей, — в его голосе звучало презрение, и мне стало интересно, как отреагирует Белох. К несчастью, всё, что я могла видеть, это узкий зад Азазеля в чёрных джинсах. И это был неплохой вид. — Я не хотел отдавать её в первый же вечер, хотя согласился бы, если бы ты настоял.