Демон
Шрифт:
Он сам и другие пилоты Первого отряда притаились возле центрального троса Диониса — в идеальной позиции, чтобы подстеречь Десятое крыло и быстро его уничтожить. Теперь же у врага оказалась отличная фора. Другие отряды в это самое время дозаправлялись и надежды схлестнуться с аэроморфами не имели совсем никакой. Конел отдал своим людям приказы, и все быстро преодолели звуковой барьер. Хотя так у них почти не оставалось топлива для воздушного боя. Затем Конел дрожащей рукой набрал код армии Сирокко.
— Рокки-Рэмбо, это Рей-Канада.
— Валяй, Канада.
— Рокки... Сирокко,
— Готовы и ждем — как и раньше.
— Капитан... прости меня. Я их недооценил. Я думал, они...
— Конел, кончай самобичевание. Мы прикидывали, что нас отоварят три группы — как минимум. А тут ими пока и не пахло.
— Да, но еще есть Крий, о котором я ничего не слышал, и Феба, которую засекли в двадцати минутах позади меня.
— Крий уже по земле размазан. А что до Фебы... одна маленькая, но гордая птичка шепнула мне, что приятелей ожидают проблемы, никак с тобой не связанные. Так что, Конел, вели своим людям осадить назад. Не ввязывай их ни во что и докладывай о происходящем.
— ... Что ж, раз ты уверена...
— Уверена. Сделай, что сможешь, с Тефидой и дай мне наконец сказать тут всем, чтобы головы попрятали.
— Ажур, Рокки-Рэмбо.
ЭПИЗОД X
Люфтмордер сознавал, что враги висят у него на хвосте. Они взялись ниоткуда и явно доберутся до него прежде, чем он и его эскадрилья обрушатся на врага в Кроне.
Было всепоглощающее желание повернуть на север к смачной, беспомощной мишени Беллинзоны. Казалось, город его притягивает как магнит. Люфтмордер жаждал повернуть на север...
А потом появились эти жалкие самолетики, и он понял, что все это время они прятались. Гея была велика. Гея была добра. Гея была мудра, и теперь люфтмордер точно знал, что, поверни он на север, угодил бы в засаду.
Абсолютно уверенный в себе, он летел к Крону.
Когда вражеский флот начал входить в радиус обстрела, люфтмордер велел четверым из семерых своих бомбадулей лететь назад и завязать бой. Те быстро отвалили. Он же летел дальше и, пользуясь своим задним радарным чутьем, смотрел, как они один за другим погибают. Эмоций люфтмордер испытывал не больше, чем стрелок, который видит, как его пули летят мимо мишени. Неприятно промазать, но никаких мыслей о том, что стало с самими пулями, не возникает.
Потом люфтмордер заметил, как падает один из вражеских самолетов. А что еще лучше — как три других отстают, потратив время и топливо на то, чтобы сбить четырех бомбадулей. Только один еще имел возможность добраться до поредевшей эскадрильи, прежде чем она начнет сеять смерть над армией.
Лишь мгновение поколебавшись, люфтмордер приказал еще одному бомбадулю притормозить вражеский самолет. Иллюзий, что аэроморф сумеет сбить врага, он не имел.
Бомбадуль предпринял лобовую атаку... и промазал. Потом сразу стал разворачиваться, но его уже нагоняли три других самолета. А тот, первый, так и висел на хвосте.
Щелк. Ага, значит так. Он уже почти в Кроне. Этот самолет позади возьмет одного, быть может двух, из трех оставшихся пилотов его эскадрильи. Всех трех ему не взять. Даже если он собьет самого люфтмордера, бомбадули уже получили приказы. Они будут атаковать, пока не кончится горючее, а затем протаранят самую крупную возможную мишень.
«Прямо как на аэрошоу», — сказал себе Конел, пока бомбадуль все рос в ветровом стекле, налетая на него в лоб. Самолеты летят друг на друга, и уже кажется, что столкновения не избежать, но в самый последний миг один уходит в одну сторону, другой в другую — и они расходятся в считанных сантиметрах.
Только на аэрошоу самолеты друг в друга не стреляют. А тут приближающиеся бомбадули испускали световые черточки, которые расходились по всем сторонам. Конел почувствовал, как две пули прошили его крылья, но даже не повернул головы.
При тех скоростях, на которых они летели, между тем мигом, когда он это заметил, и тем, когда он сделал свой ход, больше двух секунд пройти не могло. Но показалось — прошел целый час. Бомбадуль все рос и рос, а Конел все ждал и ждал — а потом отвернул так резко, что потерял сознание.
Но лишь на миг. Когда Конел поднял голову, то понял, что летит дальше, и почти следом за тремя оставшимися, хотя они все еще были далековато. Также далеко, но позади тот бомбадуль, что пытался его протаранить, с визгом вписывался в разворот, но про него можно было забыть. Он уже не догонит.
Конел лихорадочно проверил управление. Самолет особенно не пострадал, только орудие на правом крыле вышло из строя. Конел продолжил погоню за тремя аэроморфами.
Вдруг положение дел изменилось, все даже стало казаться слишком легким. Конел отцепил одного бомбадуля, который даже не попытался увильнуть. Затем взял на мушку люфтмордера, но тот ушел вверх и в сторону. Таким образом перед ним остался один бомбадуль, который также никаких уклонений не предпринимал. Едва не озверев от траты времени, Конел все-таки передал наводку компьютеру, и тот порекомендовал пустить ракету, которая с воем отправилась прямо в выхлопную трубу бомбадуля.
Конел поднял глаза и заметил люфтмордера. Повернул, пустил еще ракету — и повернул еще круче, заметив летящую в него боковуху. Он по-прежнему поворачивал, когда боковуха наконец не прошла мимо — прихватив, однако, метр его левого крыла.
Тут маленькая «стрекоза» поперхнулась, и Конела притянуло к ремням. Он мгновенно потерял триста метров высоты, пока прозрачные крылья стонали и напрягались, находя новую форму для компенсации повреждения. Наконец — через четыре, быть может пять, секунд — он понял, что снова может лететь, хотя и не так быстро, как прежде.
Конел стал следить за люфтмордером. Один из его четырех моторов заглох, и оттуда тянулся черный дым. Но люфтмордера это, похоже, не волновало. Он снижался, и Конел понимал, что снижается тварь не просто так — впереди уже показались разбросанные костры армии Беллинзоны.
Конел подобрался сверху и сзади.
Аккуратно прицелился, а потом велел компьютеру разнести гада к чертям.
И ничего.
Отчаянно чертыхаясь, Конел переключился на ручное управление и попытался долбануть люфтмордера из оставшегося на левом крыле орудия.