Демонический отбор. Захомутать и обезвредить
Шрифт:
Это не особо воодушевило императора. На дворе ночь, а его невеста шляется незнамо где, да ещё и без разрешения, уведенная как какая-то преступница.
— В следующий раз, когда тебе захочется геройствовать, будь добра: предупреди меня, — прошипел император.
— Вообще-то я предлагала стать следующей жертвой, так что формально вы были предупреждены, — попыталась оправдаться.
— Формально, — он выделил слово ядом, — я могу исключить тебя сию секунду за ослушание. Но не дождешься, — добавил, завидев проблеск интереса в моих глазах.
Мы тряслись по ночным улочкам,
Когда Стэн в той, прошлой жизни брал меня на задания, то говорил:
— Не жди чего-то особенного, малышка. Преступления не бывают красочными. Люди — уроды, и поступки их попросту уродские.
Но я всегда представляла, что именно сегодня, конкретно это расследование окажется необычным. Мы поймаем какого-нибудь серийного убийцу, который долгие годы пугал Росстар. Или выйдем на след преступника, о котором судачит весь город.
Например, отыщем маньяка, убивающего императорских невест…
В реальности же происходило всё то, что случилось со мной сегодня. Грабители-недоумки, и ничего больше.
Даже как-то обидно.
— Я не виновата, что Иллида полна психопатов, — отвернулась к окну, а сидящий напротив император ухмыльнулся.
— Ты умеешь их притягивать. У меня голова всякий раз идет кругом, когда я слышу от кого-то сочетание «леди Виктория», — он доверительно пожаловался мне, чуть понизив голос, хотя я чувствовала, что за этой насмешливостью всё ещё скрывается ярость. — Потому что оно означает, что леди Виктория вляпалась в новые неприятности. Леди Виктория обнаружила труп. Леди Виктория сама чуть не стала трупом, бес тебя побери! — Он саданул кулаком по сидению.
Хм, переживает обо мне? Заботится?
Или боится потерять свою истинную, а заодно и лишиться возможности на исцеление?
Что же ты за человек такой, леди Виктория, что даже спасение тебя прекрасным императором рассматриваешь только с точки зрения здравого смысла.
— Простите, — покаянно опустила взор. — Расскажите, как вы меня нашли?
— Почуял, — недобро усмехнулся Эдвард, будто сотворил что-то запрещенное. — Оказывается, наша связь не так уж и бесполезна. Я сильно разозлился и смог уловить отголоски твоей ауры, твоего непонимания и страха. Это сложно объяснить словами, но между нами будто протянули незримую нить.
— Хмм. Не может быть! Я вот вас не чувствую.
— Тебя это огорчает? Может быть, я должен исправить ситуацию? Позволить тебе… почувствовать меня? — Он склонился ко мне, приблизился вплотную, мешая сконцентрироваться.
Как чувствует себя зверюшка, загнанная в угол хищником? Что она испытывает? Страх?
А если ей внезапно захотелось быть съеденной им?..
Издевается. Опять. Снова. Пробует на вкус мои эмоции, тянет за шелковые ленточки, что привязаны к моим нервным окончаниям.
Прямо сейчас его неприкрытая злость дурманит меня точно крепкий алкоголь. Поразительно, как один мужчина может вызывать столько разных удивительных реакций.
От желания обладать им до дикого первобытного страха.
Между нами — жуткая нерушимая связь. Я чую её, но пока ещё нахожу в себе силы сдерживаться.
Но мне кажется — нет, я уверена, — что однажды плотину прорвет, и вся мощь истинной связи обрушится на меня бурным потоком.
— Нет, спасибо, я не хочу вас чувствовать, — пробубнила себе под нос, отгоняя дурацкие фантазии о том поцелуе, обжигающем и жгучем.
О теплых губах, о крепких объятиях и о том, как мир перестает существовать, стоит Эдварду оказаться в опасной близости ко мне.
Вот бы эта поездка скорее закончилась.
— Ладно, а теперь серьезно. — Голос похолодел. — Виктория, ты поступила не только неосмотрительно, но и унизительно по отношению ко мне. Какой я правитель, если одна из моих невест посреди дня убегает ловить преступников? Кем ты пытаешься меня вставить? Слабаком? Трусом?
— Но я…
— Не перебивай, — громко и властно. — Отныне тебе запрещено без разрешения покидать не только стены замка, но и стены твоей спальни. К тебе будет приставлен личный страж, и любое твое перемещение, не считая столовой и мест проведения испытаний, будет проходить под его контролем. Никаких библиотек, никаких парков.
— Вы смеетесь?! — возмутилась я, приподнявшись на месте.
— Я похож на смеющегося человека? Убийца подобрался слишком близко. Я делаю это для твоей же безопасности.
Угу, хорошая такая безопасность.
Может, меня ещё в башню без окон и дверей заточить? А что, точно не сбегу.
Мои губы совершенно по-детски задрожали. Я не планировала плакать, но почему-то было до одури обидно, что император усмотрел в попытке помочь следствию лишь угрозу.
Не спорю, я поступила неправильно. Так привыкла к расследованиям вдвоем с братом, что решила проявить самостоятельность, не подумав о последствиях. Да ещё и следователя подбила, а тот и не сопротивлялся.
Но заточение…
Среди других невест и прислуги поползут нехорошие слухи. Мало того, что леди Виктория побывала в темнице, мало того, что она обнаружила тело Кираты, так ещё её заперли как человека, вызывающего опасения.
Я хотела возмутиться, воспротивиться постыдной участи, но увидела, как посерело лицо императора. В одночасье, будто смылись все краски. Глаза его остекленели. Он схватился ладонью за бок и прикусил губу с такой силой, что выступила капля крови.
— Что с вами?
Помогать? Сидеть на месте? Звать на помощь?
Казалось, что великий правитель, который совсем недавно с легкостью расправился с тремя взрослыми мужиками, вот-вот рухнет без чувств. По крайней мере, по сидению Эдвард сползал ну очень эффектно, почти как обморочная барышня.
— Чертова магия, — прошипел он, морщась.
— Что я могу сделать?
— Вызови лекаря. — Он указал на дверцу, а затем добавил совсем тихо: — Немедленно…
***
После моего истошного крика, который услышали аж на окраине, возница остановил лошадей и побежал за помощью. Вскоре императора домчали до дворца и практически втащили внутрь— он еле-еле переставлял ноги и тяжело дышал, — где уже хлопотал личный врачеватель.