Демонолог. Книга 2. Школа смерти
Шрифт:
– Я тебя…
– Что? – перебил я. – Ты даже пройти по коридору на своих ногах не можешь.
Послышались отдельные смешки.
Несостоявшийся обидчик заиграл желваками. И выдал вполне предсказуемую вещь:
– Не тебе открывать рот, чернь. Жалкий нищеброд.
– О, прости меня, кривоногий сын крутого родителя. Давно понаехал? Как там, в горных аулах, все такие косолапые?
Одна из проходивших мимо девчонок прыснула в ладонь. Пара друзей моего оппонента уже откровенно ржали, кто-то достал телефон.
Сейчас
По правилам лицея дуэли разрешены только на арене. Следовательно, применение магии в школьном коридоре… не запрещено, конечно, но считается моветоном. Нарушителя ждет презрение окружающих, падение в рейтинге и вызов к директору. Дальше – по обстоятельствам. Если род именитый, спустят на тормозах. Отпрыск из обычной семьи может вылететь без права на восстановление. Не уголовщина, но лютый позор.
Что отсюда вытекает?
Меня нужно побить кулаками.
Не вкачивая прану в боевые техники.
– В горах тебе язык бы отрезали за такие слова, – южанин надвинулся на меня, расправляя плечи.
– Тебе потребовалось бы созвать всех своих дебильных родственников, – ухмыльнулся я.
Поворотный момент.
Уже добрый десяток лицеистов стоит с телефонами в руках. Снимают наш срач и наметившуюся потасовку. Потом выложат в глобал, я даже не сомневаюсь. Следовательно, показательный урок вежливости не повредит. Моральных уродов надо ставить на место быстро и жестко.
Зацепить родственников – беспроигрышный вариант.
У всех рвет башню от такой лажи.
Кучерявый решил не сдерживать себя. Выбросил руки, намереваясь толкнуть оборзевшего простолюдина в грудь. Классическая ошибка в подобных ситуациях. Не надо толкаться, гнуть пальцы, зажимать шею и строить из себя грозу района. Решил драться – дерись.
У меня, к примеру, тормозов нет.
Шаг в сторону, резкий удар локтем в челюсть. Голова южанина дергается, слышится хруст. Я действую без усиления, чтобы не нарушать правил.
Противник теряет равновесие.
– Ираклий, дай ему! – слышится робкий голос из толпы.
Подозреваю, что Ираклий хотел бы, да не может. Его взгляд расфокусирован, руки возвращаются, чтобы прикрыть голову. Я тут же бью кулаком в печень и пинаю выродка в колено. Джигит падает на здоровую ногу и получает коленом в переносицу.
Смуглое лицо в крови.
– Прекратить! – раздается громоподобный голос. – Всем разойтись, убрать телефоны!
Голос принадлежал мужику, который на прошлой неделе разнимал нас с Кириллом. Правда, сейчас этот чувак носил не светлые брюки и рубашку-поло, а респектабельный костюм-тройку и элегантные туфли. На груди учителя красовался бейдж следующего содержания: «Шуйский Валентин Игнатьевич. Зам. директора».
Прелесть.
Администратор школы – представитель клана, пытавшегося похитить меня несколько дней
Валентин Игнатьевич быстро оценил обстановку.
И начал раздавать приказы:
– Вы, двое. Помогите пострадавшему.
Друзья Ираклия, нехотя убрав телефоны, подскочили к «пострадавшему» и рывком подняли его с колен.
– Отведите в медпункт, – сказал Шуйский.
Инвалидная троица двинулась направо по коридору. Толпа подростков расступилась. Ираклий двигался с трудом, сильно прихрамывал. За неудачником по полу тянулась цепочка красных капель.
Замдиректора обвел присутствующих недобрым взглядом:
– Не вздумайте постить эту дрянь в свои бложики. Увижу хоть один ролик на Евростриме или Неоматике – виновные понесут наказание. Всё, что бросает тень на репутацию школы, под запретом. Понятно?
Зеваки угрюмо молчали.
Прозвенел звонок на урок.
– Разойтись, – скомандовал Шуйский.
Толпа начала рассасываться.
Я тоже двинулся прочь, но голос Валентина Игнатьевича пригвоздил меня к полу:
– Невзоров, вас никто не отпускал.
Клим бросил на меня тревожный взгляд.
– Иди, – прошептал я. – Сам разберусь.
Кивнув, Горин поспешил за одноклассниками.
Я повернулся к администратору.
– К директору, – небрежно бросил Шуйский. – Назревает серьезный разговор.
Пожав плечами, я двинулся вслед за Валентином Игнатьевичем.
Преодолев несколько лестничных пролетов, мы оказались на последнем этаже лицея. Коридоры быстро опустели – по дороге нам встречались разве что опаздывающие на занятия учителя. Чутье подсказывает: классного часа мне не видать, как своих ушей.
Шуйский быстрым шагом направляется в дальний конец коридора.
Поворот направо.
Поворот налево.
А господин директор, похоже, тяготеет к уединенному образу жизни. По моим прикидкам, Валентин Игнатьевич тащит нас в дальнее крыло, план которого я досконально изучил на сайте учреждения. Я там всё исследовал. Запомнил расположение классов, актового зала, спортивных и клубных секций, арены и столовой. Теперь могу ходить по лицею с закрытыми глазами, не заморачиваясь указателями и прочей херней.
Мы останавливаемся перед внушительной черной дверью с надписью: «ДИРЕКТОР».
– Удачи, – сказал Шуйский и тут же ретировался.
Вхожу к образовательному властелину.
И предсказуемо попадаю в приемную.
Справа вычерчивается вторая дверь, информация на которой более конкретизирована: «Оливер Адамс. Директор». Слева – деревянный шкаф от пола до потолка, забитый папками и какими-то документами. А прямо передо мной, на фоне окна, расположилась аппетитная секретарша в очках на поллица. Белая блузка, вызывающая восхищение грудь, уложенные в гульку черные волосы. Одна прядь выбилась и упала на лоб.