Демонология Древнего Китая
Шрифт:
1. Демоны-тигры
Среди демонов-животных Китая первое место занимает королевский тигр. Поистине, встречающийся на всей территории региона, со своей неистовой жестокостью, он является для людей олицетворением ужаса, часто ввергая в хаос и панику целые деревни и вынуждая крестьян искать новое, более безопасное место. Читатель помнит, что уже в ранней китайской литературе упоминались люди-тигры — ищущие жертву ненасытные демоны. Истории и предания, присутствующие в литературе абсолютно всех эпох, только подтверждают, что в существование призраков-тигров люди верили всегда. А то, что вера эта не исчезла и поныне, подтверждается хотя бы тем фактом, что самые разные легенды и сказки о тиграх постоянно перепечатываются, перечитываются и передаются из уст в уста. Более того, мало-мальски близкое знакомство с китайцами
Народный фольклор рисует демонов-тигров превратившимися в призраков людьми, скитающимися по необъятным просторам в поисках новых жертв. «Чэнь Цзун, уроженец Даньяна, — сообщает Тао Цянь, — занимался гаданием неподалеку от главного уездного города. В годы под девизом Иси (405–419), когда Дань Хоу, командующий левой армией, который очень любил охоту и особенно — охоту на тигров, был начальником Гушу (Гушу и Даньян находились на территории нынешнего Тайпинфу в провинции Аньхуэй на берегу Янцзы), к предсказателю явился всадник в меховых штанах, в сопровождении спутника, облаченного в точно такую же одежду, и протянул ему десять монет, завёрнутых в бумагу. "Следует ли нам отправиться на запад, чтобы раздобыть что-нибудь поесть, или лучше поехать на восток?" — спросили они. Цзун выложил стебли и в соответствии с получившейся комбинацией заявил, что восточное направление благоприятно, а западное принесет несчастье. Всадники попросили дать им воды, но, когда они пили, они походили на коров — так глубоко утонули в чашах их рты. После чего они покинули дом гадателя и направились на восток, но не успели они отъехать и нескольких сот шагов, как второй всадник и его лошадь превратились в тигров. С тех пор тигры свирепствовали в этой области необычайно» («Coy шэнь хоу цзи», гл. 9).
Кто может сосчитать тех несчастных, кто, будучи заподозренным в том, что на самом деле является тигром в человеческом обличий, пал жертвой людского страха и гнева? И насколько часто подобные дикие суеверия возникали вокруг тех, кого кто-то ненавидел и хотел линчевать, используя человеческое невежество? Об убитом толпой Ван Юне, человеке-тигре, мы уже в свое время говорили. А вот история другой жертвы, несчастной героини следующего рассказа:
«В конце правления династии Лян (около 556 года) жил человек по имени Хуан Цянь, родом из Шисина (север пров. Гуандун), и у него была младшая сестра, которую звали Сяочжу, Маленькая Жемчужина, обрученная с жителем того же уезда по имени Ли Сяо. Маленькая Жемчужина вместе с женой своего старшего брата отправилась в горы собирать плоды деревьев. Когда они проходили мимо храма, Маленькая Жемчужина испытала такое сильное притяжение, что отказалась возвращаться домой. Когда же они отправились назад, она внезапно побежала по дороге к храму и на глазах людей скрылась в зарослях травы.
Жена Хуан Цяня сообщила Ли Сяо о том, что произошло, и Ли Сяо сделал вывод, что у девушки, должно быть, был какой-то непонятный мотив. Как-то вечером Ли Сяо возвращался со своим другом из уездной управы, куда его вызывали по делу, как вдруг хлынул страшный ливень. Заприметив огонь в одном из залов храма, они направились туда, чтобы высушить одежду. На возвышении, где стояла статуя божества, они обнаружили поношенную одежду; и почти сразу же услышали доносящийся снаружи звук шагов. Испугавшись, они спрятались за возвышением и ширмой и — о ужас! — увидели тигра, который, виляя хвостом, быстрыми прыжками приближался к огню. Здесь чудовище сбросило с себя челюсти и когти, скатало свою шкуру и положило все это на возвышение перед статуей божества; потом оно облачилось в одежду и присело на корточки перед огнем.
Только теперь Ли Сяо увидел, что это была Маленькая Жемчужина. Он обнял ее и начал с ней говорить, но с ее уст не слетело ни единого словечка. На рассвете Ли Сяо отвел ее домой и оставил у Хуан Цяня. Ее поместили во дворе и бросали ей сырое мясо, которое она с жадностью пожирала. Ее мать, постоянно наблюдавшая за ней, заметила, что она, не отрываясь, смотрит на свинью. Через несколько дней она вновь обратилась в тигра. Жители деревни вооружились луками, забрались на крышу дома, стали стрелять во двор
Читаем мы и о так называемых «бывших тиграх», которых люди доставляли властям и убивали по их приказанию. «В первом году Тайюань династии Цзинь (376) в уезде Аньлу области Цзянся (пров. Хубэй) некто Ши Дао-сюань, двадцати двух лет от роду, еще совсем молодым сошел с ума и превратился в тигра. Количество людей, которых он сожрал после того, сосчитать невозможно. Как-то он схватил девочку, собиравшую под деревьями тутовые ягоды, сожрал ее и спрятал ее браслеты и заколки для волос среди камней, откуда впоследствии, вновь приняв человеческий облик и вспомнив о том, что сделал, извлек их. Через год он вернулся домой и жил как человек; со временем он проявил себя на службе и занял чиновничий пост при дворе.
Как-то ночью, когда он беседовал с людьми, они затронули вопрос о странных превращениях и явлениях на Небе и Земле. "Было время, — сказал Дао-сюань, — когда я был так болен, что помутился рассудком, превратился в тигра и пожирал людей". После чего он перечислил имена всех своих жертв. Но среди тех, кто сидел рядом с ним, оказались отцы, сыновья или братья тех, кого он сожрал. С громким воем и криками они схватили его и доставили властям. Он умер от голода в тюрьме в Цзянькане (Нанкине, бывшем в ту пору императорской столицей)» («Ци се цзи»).
«Один человек из Суньяна отправился в горы за хворостом. Когда спустились сумерки, его преследовали два тигра. Быстро, как только возможно, он вскарабкался на дерево, которое, однако, было не очень высоким; тигры прыгали вокруг дерева, но не доставали до человека. Вдруг они сказали друг другу: "Если мы сумеем найти Чжу Ду-ши, мы наверняка доберемся до него". Один тигр остался сторожить под деревом, другой же куда-то отправился. Вскоре появился третий тигр, более худой и длинный, идеально подходивший для того, чтобы достать добычу. Луна в ту ночь светила ярко, так что наш герой хорошо видел, как маленький тигр протягивает свои лапы, чтобы схватить его за одежду. По счастью, у него на поясе висел топор для рубки дров, и, когда чудовище вновь попыталось дотянуться до него, он нанес удар и отсек тигру переднюю лапу. Со страшным воем тигры, один за одним, умчались прочь, но лишь на рассвете человек слез с дерева и отправился домой.
Собравшиеся крестьяне спрашивали его, что произошло, и, когда он поведал о своих приключениях, один из жителей деревни сказал: "В восточной части уезда живет один по имени Чжу Ду-ши; давайте пойдем к нему и посмотрим, тот это Чжу Ду-ши или нет". Несколько людей отправились разузнать о нем. "Прошлой ночью, — сказали им, — он ненадолго вышел и поранил себе руку, так что сейчас он лежит в постели". Убедившись, таким образом, что именно этот человек и был тигром, они доложили обо всем начальнику уезда. Начальник приказал своим подчиненным взять мечи, окружить дом Чжу Ду-ши и поджечь его. Чжу Ду-ши вскочил с постели, бросился наружу, превратился в тигра и, бросившись прямо на людей, исчез. Куда он направился, не знает никто» («Гуан и цзи»).
Вышеприведенная история заслуживает особого внимания. Согласно ей, по существовавшим в Китае поверьям, рана, нанесенная зверю-оборотню, сохраняется причем на той же части тела и после того, как оборотень вновь примет человеческий облик. Подобные представления характерны и для западной демонологии. Так, Олав Великий сообщает («Historia de gentibus Septentrionabilus», 1555, последняя глава кн. XVIII), что за несколько лет до написания книги жена одного дворянина сказала своему слуге, что не верит в возможность превращения людей в волков; и тогда слуга, дабы доказать, что она ошибается, тут же сам превратился в волка. Волк бросился в поле, преследуемый собаками, одна из которых вырвала ему глаз; на следующее утро слуга предстал перед своей госпожой всего лишь с одним глазом. Согласно Маголию, в том же столетии в Кенигсберге к прусскому герцогу Альбрехту привели крестьянина, который пожрал скот у своего соседа. На лице у него было множество ран от укусов собак, полученных им в обличий волка. Б. Ангевин писал («La Demonomanie des Sorciers», 1598, с. 257) о том, как королевский генерал-прокуратор Бурден поведал ему, что вынужден был однажды вынести приговор человеку, обнаруженному в постели со стрелой в бедре — за несколько часов до этого неподалеку стрелой ранили в лапу волка.