Демоны Антарктоса
Шрифт:
У нее не было оснований не верить отцу. В конце концов, за последние два месяца произошло столько невероятных событий…
— Значит, это… народ великанов?
— Вот именно.
— Кем же они были? Есть идеи?
— Ничего существенного, но кое-какие мысли у меня появились.
— Расскажешь?
Уитни показалось, что отец воспринял ее интерес к древним гигантам как попытку восстановить прежнее доверие.
— Конечно, — ответил он.
Мирабель наклонилась над ямой. Ей представилась сцена насилия и смерти, чей жуткий слепок пережил тысячелетия.
— Ты боишься их? Великанов?
— Нет. Они очень велики, но все же
— Интересно: задумка природы или эволюция постаралась?
— Не важно, — ответил Меррилл. — Значение имеет тот факт, что криолофозавры вернулись — вместе с другими древними обитателями Антарктиды.
Уитни с сомнением посмотрела на него.
— С чего ты так решил?
Меррилл показал на край ямы. На земле отпечатались следы.
— Они появились на следующий день после того, как я это нашел.
Уитни присела, чтобы разглядеть их получше. В дополнение к трем пальцам с когтями имелся четвертый — сзади. Он был глубоко вдавлен в землю. Она навела камеру на след и начала снимать.
— Это потрясающе, папа. Правда.
Мирабель, увлекшись, слышала только щелканье затвора, однако Меррилл благодаря долгой жизни среди дикой природы отличался более тренированным слухом. Он насторожился и вдруг схватил дочь за руку. Уитни с неохотой оторвалась от объектива и увидела, что доктор пристально вглядывается в заросли.
— Что там такое?
Меррилл распластался на краю ямы и высвободил из скрюченных фаланг мертвого воина доисторический меч.
— Приготовь свою винтовку, — сказал он. — К нам приближается нечто громадное.
Глава 29
Эти псы поджали свои драные хвосты. Ахмед аль-Азиз видел страх в глазах делегатов. Не только американцев. Китайцы, европейцы, советские, бразильцы — все его боялись. Они стояли перед ним футах в тридцати, смотрели в его сторону, но быстро отворачивались, когда он встречался с ними взглядом. Возможно, они понимают, что Аллах на его стороне. Они испытали на себе гнев Всевышнего и теперь знают правду: Он благословил Ближний Восток и проклял неверных.
Штаты лишились большей части своих территорий. Миллионы американцев замерзли насмерть или утонули. Они заслужили такую судьбу. Советы, нарушив границы искони мусульманских земель, сгорели за свои преступления. Европейцы тоже понесли кару. В то время как Ближний Восток стал таким, каким был когда-то, и его голые, безжизненные пески превратились в цветущие сады.
Да, конечно, Израиль тоже выиграл, и теперь евреи слишком заняты, чтобы принимать участие в гонке. Новый Арабский Альянс объявил им джихад. Пусть технологическое преимущество на их стороне — благодаря своей численности и нескончаемому потоку мучеников народ Пророка скоро восстановит свои законные границы.
С его помощью воины Магомета одержат победу и здесь. Неважно, кто разделит с ними континент, — новые земли, подаренные Всевышним, рано или поздно будут очищены от гяуров.
Аль-Азиз перевел холодный взгляд с делегатов на слуг Аллаха и солдат Арабского Альянса, с нетерпением ждавших начала гонки. Они решили использовать стратегию, которая всегда приносила успех: двадцать человек отправятся к цели, а тринадцать пар, снабженных достаточным количеством взрывчатки, чтобы стереть с лица земли вражеские команды, выполнят другое задание. Они по очереди уничтожат себя, обеспечив себе место в раю, и унесут с собой жизни ближайших соперников Альянса. Тогда он станет единственным победителем. Остальные страны вступят в сражение за свободные две трети Антарктиды, и за это время воины ислама организуют оборону по всему континенту. Они объявят джихад и развяжут решающую битву за то, чтобы весь материк целиком и полностью принадлежал правоверным.
Аль-Азиз засунул руку в карман черной жилетки и нащупал квадраты С-4, прикрепленные к его телу. Каждый член его группы представлял собой живую бомбу. Взрывчатка не была активирована, но в случае необходимости на это уйдут считаные секунды. Кроме того, у них имелись гранатометы, мортиры и автоматы АК-47. При помощи оружия они разорвут гяуров на части, а затем, когда противников охватят ужас и смятение, промчатся сквозь их ряды и станут мучениками Аллаха.
— Ахмед, — позвал Абдул, его напарник, потом подошел поближе и прошептал ему на ухо: — Почему бы нам не прикончить этих шакалов прямо сейчас и не начать гонку? Всего один из нас легко превратит их в прах. И пусть птицы обчистят их кости.
Абдула сжигала ненависть к миру. Его родные погибли при взрыве бомбы, предназначенной Саддаму Хусейну. Аль-Азиз тоже не слишком жаловал диктатора, но тот не уничтожил всю его семью одним ударом. За это преступление Абдул мечтал отомстить неверным много лет. Однако стремление убивать делало его безрассудным и не слишком полезным.
— Нет, — ответил Аль-Азиз. — Как ты считаешь, лучше прикончить змею или этих червей? — Он посмотрел Абдулу в глаза. — Они пустое место. Если враги узнают, что мы убили их представителей и стартовали раньше срока, они пришлют целые армии, чтобы нас остановить. А мы не можем зря терять время. Мы должны следовать этому единственному правилу, чтобы выполнить праведное дело во славу Аллаха.
Абдул задумался над его словами, пытаясь принять решение, и его взгляд остановился на делегатах. Китайцы вели себя сдержанно. Бразильцы громко болтали между собой. Американцы делали вид, что они спокойны, но их лица были напряженными. Один из них заметил, что Абдул на них смотрит… и улыбнулся!
— Нет! — со страстью прошептал он. — Они неверные, и мы объявили против них джихад. Позволить им уйти отсюда живыми — значит погрешить против Бога. Они должны умереть.
Аль-Азиз вздохнул. Разумеется, Абдул прав. Но это нелегко, и нужно все проделать правильно. Он взял напарника за плечи.
— Мы подождем до начала гонки. Пусть они свяжутся со своими начальниками и доложат, что мы стартовали вовремя. Когда они решат, что мы ушли, ты вернешься и прикончишь их. А я один исполню все назначенное.
Абдул ухмыльнулся.
— Спасибо, Ахмед. Я буду ждать тебя в раю вместе с девственницами.
Аль-Азиз улыбнулся в ответ.
— Я скоро к тебе присоединюсь. А теперь расскажи остальным, что мы задумали, чтобы никто другой не пришел сюда тоже.
Подразделения мусульманских солдат, как правило, не общались между собой, но их час приближался, и важность миссии допускала нарушение протокола. Ахмед не сомневался, что кроме Абдула найдутся еще желающие стать смертниками, а он не мог рисковать больше чем одной ячейкой.