Демоны души
Шрифт:
Мысли рассеянно бегали от одного воспоминания Рика к другому. Вспоминалось время учебы, службы на границе с Керши, поспешная свадьба Стюарта и Анны, радость друга от этой свадьбы, рождение Киси… Стю был счастлив тогда. Наверное, не было в мире второго человека, который был бы так же счастлив, как Стю, когда он взял на руки свою дочку… Хоть Анна могла утомить кого угодно в рекордные сроки и обожала приемы и балы, но Стюарт ее безумно любил. Он любил свою семью, в которой всегда находилось местечко для самого Рика.
Забавно. Некогда Ричарду Увинсону не нашлось места в собственной семье, зато его безоговорочно и сразу приняли в другую.
Рик Увинсон редко вспоминал свою семью, своего отца, да и
Он ни разу не пожалел о своем решении, но иногда в особенно заунывные ночи, когда шел дождь или выла буря за окном, поблизости не наблюдалось ни врагов, ни друзей, могли прийти незваные воспоминания. Порой их было невозможно остановить. Одно тянуло другое, разматывая нити прошлой жизни, подобно пряхе, что сплетает нити из пряжи.
Сколько помнил себя Рик, он всегда ненавидел своего отца. Сначала за мать, которая очень много плакала из-за него, потом из-за ее смерти, потом из-за мачехи, которая и стала причиной смерти матери, не пережившей позора — ее муж изменял ей, и не просто изменял, а появлялся в свете с любовницей! Прав был Стюарт, подозревая, что его старый друг происходит из богатой семьи.
Рик Увинсон родился в семье ноэлов. Род его был очень древним и всегда в нем были военные. Пока не прилетели пришельцы, запретившие коренным розмийцам служить в армии. Когда Джонатан II вновь разрешил вступать в ряды вооруженных сил коренным жителям Страны Мечтаний, дед и отец Рика уже пришли к очень интересному выводу: быть политиками куда прибыльнее, денежнее и интереснее, чем быть военными. Они полюбили власть.
Отец Рика был человеком не только состоятельным, но и обладал огромным влиянием в родном городе. Он был политиком, и он любил власть. Да и власть была его стихией, он не только ощущал ее, он по мельчайшим деталям видел всю картину происходящего и мог предсказать будущее. Возможно, именно поэтому господин Увинсон никогда напрямую не связывался с мятежниками, хотя искренне ненавидел пришельцев. Он лишь изредка оказывал им финансовые и банковские услуги. Себя, власть и деньги он любил куда больше, чем возможное освобождение родной страны от гнета пришельцев.
Как известно, власть развращает. Если у человека изначально есть какие-то пороки, то она обязательно их усугубит и превратит в нечто чудовищное. Увинсон-старший любил власть, ему доставляло удовольствие не только видеть унижения людей, но и показывать им, что они лишь насекомые под его ногами. Он любил ломать людей. Это было второй его страстью. Ломать и подчинять. А еще он очень любил деньги.
По всей вероятности, Джонатан II прекрасно знал о его пороках, также как и генерал Бодлер-Тюрри, просто эти пороки шли на благо Розми, поэтому король и генерал позволяли Увинсону полагать себя выше закона. Если смотреть в размерах страны, то сотни сломанных человеческих жизней ничто, по сравнению с процветающим крупным городом Розми, толковыми законопроектами и блестящими идеями финансовых и законодательных реформ.
Отец Рика, Тобиас Гарольд Увинсон, сломал мать Рика.
Ее выдали замуж за него против воли. В своей жизни Элаиза не видела ничего хорошего, но обладала потрясающей красотой и отважным характером, большой гордостью и необыкновенными зелеными, чуть раскосыми глазами, за которые ее все звали Принцессой-кошкой [29] . Тобиас сломал свою жену после рождения их первого сына — Рика, пообещав лишить ее общения с мальчиком. Элаиза
29
Принцесса-кошка — героиня детских сказок. По легенде она была дочерью правителя Голубой империи, и обладала способностью перекидываться кошкой. В образе кошки она часто разгуливала по столице и поэтому всегда знала, что творится в городе, о чем думают подданные императора и чего они хотят, а также знала о готовящихся заговорах, покушениях и прочих преступлениях. О чем она сообщала отцу.
Рик осиротел в семь лет, а в пятнадцать сбежал из дому — он не хотел превратиться в отца. Он боялся его и того, что ему самому могут понравиться власть и сила. Он предпочел голод и ужасы улицы тому, что его ожидало со временем.
Даже в самые страшные мгновения жизни, когда Рик был вынужден убить и его поймали полицейские, он не жалел о содеянном. Особенно после того, как понял, что даже после ареста он может поступить в Летное. Он может осуществить мечту, и никто уже не сможет эту мечту у него отнять.
Армия меняла прошлое и давала будущее. Она многое давала, но взамен и требовала достаточно, порою требовала она жизнь или больше.
Иногда Рик задумывался о том, что бы с ним могло стать, если бы он не сбежал из отчего дома… Скорее всего, все могло кончиться чем-то ужасным… Нет, Рик вряд ли бы сломался, но он вполне мог убить и мачеху, и отца, а может быть, ему самому понравилась бы власть… Власть и политика, от которых он бежал со всех ног.
Почему же отец тогда не лишил своего первенца наследства? Как подозревал Рик, потому что отец почувствовал родственную душу в нем, понял, что сыну вполне может понравиться политика. Не власть. Нет. Именно политика. Она была грязной и отвратительной штукой, но интересной и позволяла думать, позволяла предугадывать будущие события, она вполне могла стать чем-то привлекательным для прозорливого и умного мальчишки, которым Увинсон был когда-то.
Поэтому он и сбежал.
А теперь она настигла его…
Быть простым пилотом и офицером уже не получится…
Рик горько вздохнул, глядя на стихающий за окном ураган. Надо было остановиться в званиях еще на майоре… Нет, ведь приспичило идти дальше и спасать всех, кого можно и даже не нужно! Вот теперь пожинай плоды, полковник Увинсон!
— Я не хочу этим заниматься! — проговорил темноте за окном Увинсон. — Не хочу. Я ненавижу политику! Я не хочу стать своим отцом!
— Мэри, мы ж, вроде как, домой собирались, — напомнил Тео, осматривая очередной лесной завал, который им предстояло сегодня преодолеть. Однако Мэри уже взобралась на первое из множества бревен, что лежали на каменистой тропе.
— Да подожди ты! Какой домой?! — профессор вытерла вспотевший лоб рукой, оглядывая предстоящий путь. — Когда еще у тебя будет шанс увидеть кровавые закаты над оазисом Проклятия? Только перед следующим концом света, а когда он еще настанет?
— Когда он еще настанет, когда он еще настанет? — передразнил подругу Тео. — Да, может, и не будет вовсе никакого конца света? И чем здесь закаты от обычных отличаются? — под ногой парня неожиданно обломилась ветка. Он чуть не упал, но успел схватиться за выпирающий сук. — Бл…! Я руку опять ободрал! Над Фритауном кровавые закаты что ни месяц Сирени или месяц Гроз зажигаются, кровавей некуда.