Демоны Людей Леса
Шрифт:
– А характер вязки этой шерстяной одежды вы проверяли?
– А зачем?! – Осинцов недоумённо пожал плечами, – в нашем краю крупных овцеводческих хозяйств нет. Если есть, то у частников. Проверили всех, кто продает шерсть и то – они продают её на зимнюю обувь. У нас в Сибири её называют «пимы».
Холс нажал на кнопку вызова секретаря.
Наша Марго словно ждала под дверью.
– Маргарита Сергеевна, – он, взяв фотографию со стола, протянул её секретарше, – нам нужна ваша помощь! Вы, помнится,
Маргарита Сергеевна, внимательно осмотрела труд неизвестной мастерицы:
– Вязали крючком. Это точно не спицы! Пряжа грубая, да к тому же не так хорошо вымытая. Вязка самая простая, вот только резинка, – она немного развернула фотографию, – это вот, сверху, где пояс. Тут узор немного другой.
– А с чего вы взяли, что пряжа была немытая? – не удержался от вопроса бывший следователь.
– А все просто! При стирке пряжи да еще с применением моющих средств, она как бы пушится, а тут вот – лоснится немного.
– А может, это грязь от носки штанишек?
– Что вы, Владимир Николаевич! Грязь на шерстяном сразу видно! Вот это грязно-бурое пятно – это вроде как кровь или сок. Например – томатный. Потом испачкали в земле.
– Маргарита Сергеевна, как долго может длиться процесс вязки этих шортиков?
– Если непрерывно вязать, не отвлекаясь, – часа четыре, пусть пять! А так, понемногу, часик, другой в день, суток за трое. Ещё что вас интересует?
– Вы говорите, вязали крючком, а какой приблизительно размер крючка, определить можете?
– Миллиметров пять, может чуть больше. Видите, петли не столь плотно прилегают друг к другу. Крючок не плоский, а как бы овальный. Крупный крючок.
– А вы не могли бы сказать, сколько шерстяной пряжи ушло на это вязание? – шеф выдвинул верхний ящик стола и взял оттуда лупу.
– Пряжа грубая, я думаю, граммов семьсот ушло.
– А вот на этой фотографии можно определить эта нитка и шортики из одной пряжи? Вот может это вам поможет. – Холс протянул лупу.
Маргарита Сергеевна недолго рассматривала фотографию нитки амулета и с вязанной одежды.
– Нет. Это две разные пряжи! Рука пряхи разная! Такие нитки обычно изготавливают с помощью веретена. Это такая круглая заостренная палочка, один конец которой вращают пальцами, а другой рукой, разбирают клочок шерсти. На этих штанишках нитка не так сильно скручена. А вот на этом обереге, она тоньше – значит, вращали быстрее. Нить не только тоньше, но и прочнее.
– Спасибо! Ваши советы нам очень помогли!
Маргарита Сергеевна, вздернув носик, простучала каблучками к выходу.
Часть вторая
– Теперь мы точно знаем, что два разных человека изготавливали эти вещественные доказательства.
– Был ещё один вещдок, – следователь выудил
– Что по этой повязке? – Холс, словно ястреб, впился взглядом в фотографию.
– Ничего особенного. Вата из Узбекистана. Стерильна. Паровая обработка. Бинт тоже обычный – продавался в любой аптеке. Не к чему зацепиться.
– А кровь?
– Кровь человеческая. Вторая группа, резус положительный. К крови мы еще вернемся. Крови в этой истории хватает!
– И что интересно в этой повязке – она наложена крайне непрофессионально! Если хотели остановить кровь, то взяли бы ткань плотнее. А вата? Это просто как бы закрыть рану от внешнего воздействия. Бинты разорваны на клочки и завязаны бантиком. Явно использовали как шнурки для закрепления ваты. Ничего, кроме группы крови нам эта повязка не дала…
Со временем это дело потихоньку заглохло. А что мы могли сделать? Трупы есть, заявителей о пропаже нет! Откуда взялись пострадавшие? Ни малейших зацепок. Приняли единственное решение – установить негласное наблюдение за поляной. Три года – и нулевой результат! Нет, задерживали, конечно, случайных грибников, или ягодников. Но все не те! – Осинцов, взял бутылку, налил воды и гулко глотая, выпил.
Немного помолчал.
– Но это не то, зачем я к вам пришел. Хотя, как посмотреть – может моё дело как раз имеет самое прямое отношение к этой жуткой истории. Он вынул пузырек с лекарством, повертел в руке и поставил рядом с собой.
– Сергей Григорьевич, может вам лучше прилечь? – забеспокоился Холс, – или скорую вызвать?
– Пустое, сейчас пройдет! Так вот аккурат по прошествии этих трех лет, может чуть больше времени прошло, но точно помню, на исходе мая, случилось событие, взбудоражившее весь город. Ночью под воскресение, был зверски убит первый секретарь горкома партии вместе со своей супругой. Убит в спальне, на своей даче. Лоб секретаря был рассечен ударом топора, а его супруга, получив удар по шее, умерла через полминуты.
Убийцу нашли быстро – он спал внизу в маленькой комнатенке. Окровавленный топор валялся тут же. Рубашка убийцы, скользкая от крови, лежала на подоконнике. На простыне – багровые полосы, уже успели высохнуть и побуреть. Простынкой убийца руки вытирал. Это был двоюродный брат супруги секретаря горкома, некто Гордиенко. Этот вполне взрослый тридцатидвухлетний детина, только ума у него было не больше, чем у трехлетнего ребенка! Жил он на даче Шеверовых давно, исправно выполнял работы по хозяйству, был тих, безобиден и незаметен.